— Здравствуй, Капитан! — услышал Яша знакомый голос.
Яша с трудом приоткрыл отяжелевшие веки. У копны стоял, опираясь на лопату, долговязый парень в рыжих, исцарапанных стерней ботинках, немыслимо грязных широченных штанах и мокрой от пота неподпоясанной рубахе. Соломенный дырявый бриль, наверное, долго украшал огородное пугало, прежде чем попал на голову долговязого, лицо — в солнечных ожогах, с носа и больших ушей клочьями сползал кожа, а брови так выгорели, что о них можно было только догадываться. Яша еле узнал приятеля.
— С какого ты баштана сорвался, Фимка! — рассмеялся он, поднимаясь с земли.
— Это — ерунда, Капитан. Главное — не жарко ни чуточки, — похвастался Фимка Бомм. — Ты сродственничка моего, Вовку Федоровича, не встречал?
— Здесь он, Фимка, здесь. Пошли с Абрашей бычков пострелять. Без курева, говорят, уши пухнуть начали… А ты-то тоже здесь вкалываешь? Переходи к нам. Вместе веселее будет.
— Ты бы не водился с ним, Капитан…
— С кем бы это я не водился? — насторожился Яша.
— С Вовкой. Подлые они люди, эти Федоровичи…
— Ша! Об чем пар травишь? — сразу начал кипятиться Яша. — Ты знаешь, что Вовка мой кореш?
— Знаю, Капитан, знаю. Но ты его клятве не очень-то верь. Понял? Он, как и его папаша, может ту клятву вот так — тьфу. — Фимка сплюнул густую слюну на стерню.
— Про какую клятву мелешь?
— Да ты что, Капитан? Совсем ничего не знаешь?
Яша недоуменно покачал головой.
— Тогда слушай. Был я позавчера в городе — за лопатами для бригады посылали. Узнал новости: Вовкин папаша, Антон Брониславович, в городе объявился. Он же, знаешь, в Измаиле парфюмерией командовал. А тут пришел в военном, с кубарями в петлицах. Недели не прошло — снова в штатском. И дома не ночует, от жены прячется. Ну, я тоже, вроде тебя, веры слухам не дал, пошел к Вовке, его мать мне же какой-то родней доводится — так, десятая вода на киселе. А она, как меня увидела — в слезы. Так и так, дескать, бросил Антон Брониславович, из дому ушел и что с ним — не знаю…
— Слушай, Фимка, — перебил его Яша. — А может, тебе врачи массаж на лицо прописали? Га?.. Так ты не стесняйся, я так размассажирую твою поганую рожу, что…
— Что массаж? Что массаж? Ты что, Капитан, сдурел? Ты разберись, Капитан… — Фимка в испуге схватился обеими руками за лопату и загородился ею от наступающего на него побелевшего Гордиенко. Но тот сильным рывкам выхватил у него лопату из рук и отшвырнул ее в сторону:
— Я тебе покажу, турок, как клевету пускать! У Вовки же отец — коммунист, а ты его в дезертиры, гад, производишь…
Он замахнулся кулаком, но Фимка ловко уклонился от удара, обхватил Яшу руками за плечи и сильной подножкой свалил на стерню.
Живым клубком покатились они по горячей земле. Яша был пониже Фимки ростом, но жилистый и ухватистый, наторевший в драках с уличной пацанвой. Фимка — постарше, да и знать, не зря в Московском спортклубе занимался: он успел захватить и вывернуть Яшину руку, прижать его подбородок головой, спутать ноги своими ногами.
— Я покажу тебе, морское копыто, — сопел Яша, стараясь подмять под себя Фимку. А тот скручивая ему руки, силился положить на обе лопатки, говорил сквозь слезы:
— Я же тебе, как корешу, Капитан. Я же по-хорошему тебе.
Силы Яши уравновешивались ловкостью Фимки, и они катались, вырывая ногами комья земли, поднимая пыль.
— А что здесь за петухи дерутся! — услышали они вдруг над головой басовитый голос.
Это было так неожиданно, что Фимкины руки сами собой разжались. В другой раз Яша не преминул бы воспользоваться Фимкиной оплошностью, мигом оседлал бы его. Но голос над головой строго приказал:
— Прекратить драку немедленно!
Растрепанные, исцарапнные ребята медленно поднялись с земли, удивленно поглядывая на статного армейского командира с выгоревшими на солнце бровями.
— Ты что за начальство? — недовольно буркнул Яша, трогая рукой огромный синяк под глазом.
Командир улыбнулся:
— Выходит — самое высокое среди вас.
— Вижу, со шпалой, — ответил Яша. — Капитан, что ли?
— Капитан, — подтвердил военный и улыбнулся. — А вы?
— Мы?.. Мы просто… Ребята, между прочим, меня тоже Капитаном зовут…
— И еще Хивой, — напомнил Яшину школьную кличку Фимка.
— Слушай ты, токарь-пекарь, — снова подступил к Фимке Яша, сжав кулаки. — Катись-ка ты отсюда, пока я с тебя не спустил стружку толщиной в бумажный лист.
Фимка обиженно шмыгнул носом, подтянул сползающие штаны и, махнув рукой — ничего-то ты, дуралей, не понял! — подобрал затоптанный в пыль бриль и лопату и побрел к своей бригаде.
— Да смотри про Вовкиного отца не болтай — уши повывинчиваю!. — крикнул ему вслед Яша.
— За что ты на него так? — спросил капитан.
Яша недоверчиво скосил глаза на незнакомого командира, небрежно махнул рукой:
— А-а, фармазон!
— Слушай, капитан Хива, — как бы не замечая Яшиной подозрительности, хлестнул себя веткой по голенищу сапога командир. — Ты не знаешь, где тут работает твой сверстник Яша Гордиенко?
— Кто-кто? — удивленно вытаращил глаза Яша.
— Гордиенко Яков, из спецшколы.
— А вам он зачем? — насторожился Яша.
— Много будешь знать — скоро состаришься, парень.
— Нет, вправду?
— Значит, нужен, если спрашиваю.
Яша даже оглянулся, не стоит ли поблизости Фимка Бомм. Вот жаль, что прогнал, пусть бы этот москвич-чистюля собственными ушами услышал, что капитану-то именно он, Яша Гордиенко, и нужен был. Жаль, ушел Фимка. И Вовка с Абрашей куда-то запропастились. Ведь не поверят же потом, поди, что капитан, настоящий капитан, к нему приходил!
— Так знаешь такого? — снова спросил капитан, пощелкивая хлыстиком.
— Знаю ли! — засмеялся Яша. — Я и есть Яшко… Яков Гордиенко.
— Да ну? — деланно удивился капитан. — А Хива?
— Честное комсомольское! А Хива… Хивой это меня в школе дразнят.
— Вон как! Ну что же, давай знакомиться, — протянул капитан широкую ладонь: — Командир летучего отряда капитан… Впрочем, фамилию ты еще узнаешь, а пока зови просто: дядя Володя. Ясно?
— Ясно. Как в геометрии!
— В военкомат заявление писал?
— Писал.
— В райком комсомола ходил?
— Ходил.
— На фронт просился?
— Было такое.
— Ну вот, они и рекомендовали тебя в адъютанты… И еще один человек будет. Как? Согласен?
Яша сгорал от нетерпения и любопытства, а когда капитан произнес такие слова, как «адъютант» да «летучий отряд» у Яши даже поджилки задрожали. Он уже представил себя адъютантом командира летучего отряда — вроде Петьки при Чапаеве. Летит командир на рыжем жеребце впереди отряда — и Яша рядом, выхватывает командир сверкающую на солнце шашку — и Яша тоже. Ветер свистит в ушах, земля гудит под копытами коней, громом катится вслед за Яшей воинственный клич летучего отряда: Ур-ра-а-а! Руби фашистов! Фашистам такое ни в жизнь не выдержать! Бросают они в бурьян свои автоматы и пулеметы, бегут, бегут, бегут в кукурузные заросли. А Яша с командиром уже настигают их и шашками направо, налево — раз, раз, раз! Падают на черную землю кукурузные стебли, срубленные вместе с фашистскими головами…
