— Энди Фернандес. А ты кто? — я повернулся к третьему в нашей компании.
— Моё имя не такое звучное, как твоё, Фернандес, — он подчеркнул мою фамилию, намекая на то, что я не похож на латиноса. — Зови меня… Бивень!
Он тряхнул тазом в направлении Эвы. Она, естественно, поморщилась его пошлости. Он заметил, но проигнорировал.
— У тебя кровь… вот здесь, — указала Эва на мою руку.
— Не страшно, — ответил я, — заживёт.
Двери лифта открылись на первом этаже. От входа нас отделяли несколько ярдов. Переглянувшись, мы вспомнили об обещанных бонусах и бросились наперегонки: Пристон — грациозно, делая большие прыжки на своих стройных ногах, Бивень, как и несколькими этажами выше, — отклонившись назад и высоко поднимая колени. Я просто бежал. Стрельнуло в колене, из-за чего мне пришлось снизить темп.
Пристон оказалась на улице первой, Бивень — вторым, я, соответственно, замкнул тройку. У входа стоял «роллс-ройс». Мы осмотрелись: обычный солнечный день, куда-то спешат люди, движутся автомобили… Кажется, мы первые. Остальных участников гонки поблизости не было.
— Думаю, бонус наш! — радостно воскликнула Эва. Сейчас на её лице не было ни агрессии, ни злобы, ни малейшего намёка на затаённую месть.
— Так оно и будет!
Мы трое обернулись на голос. Из «роллс-ройса» вышел Эдди Бэдди, точь-в-точь как на плакате: за пятьдесят, волосы прилизаны, гладко выбрит, дорогая сорочка и трость.
— Дождёмся остальных. А сейчас, мистер, — он обратился ко мне, — не желаете ли избавиться от вашего модного, но неуместного аксессуара? — он указал тростью на мой зелёный пояс.
— Я почти сроднился с ним, даже расставаться как-то жалко!
Мой юмор не оценили. Бэдди протянул мне что-то вроде кортика, чтобы я перерезал ткань у себя на талии. После он поспешил забрать его обратно, но я успел разглядеть реликвию — именно так я бы обозначил тот кортик…
Ставшие в ряд в моей голове вопросы я задать не успел, поскольку появились пышногрудая блондинка и двое мужчин. Они расстроились, увидев, что мы их опередили. Через пару минут ещё четверо — девушки и парни. Следом за ними выбежали сразу восемь — мужчины и женщины. Оставалось двое. Все напряжённо уставились на вход, будто гипнотизируя его.
Выбежала девушка в лёгком платье. Что-то я её не припомню. Но вот татуировка вокруг лодыжки мне уже встречалась. Она была в зале на восьмом этаже.
— У-у-у! — разочарованно протянула она, быстро пересчитав нас глазами.
Следом за ней появился запыхавшийся лысый громила. Качок посмотрел по сторонам и отпустил дверь, которая чуть не сбила с ног выходящую из здания женщину.
— Я успел? — растерянно спросил он.
Его поведение никак не сочеталось с его мускулами.
— Вы двадцатый, — ровно ответил ему Эдди Бэдди.
Качок вскинул руки вверх и издал боевой клич, напугав прохожих.
— Айман! — позвал Эдди. — Найди-ка остальных и поблагодари за попытки. А вас поздравляю! — обратился он к стоящим полукругом победителям последнего отборочного тура.
С этими словами он вернулся к «роллс-ройсу», а рядом с нашей группой возник молодой араб, указавший на автобус — транспорт до гостиницы.
Лысый качок сверкнул в мою строну своими маленькими глазками. Похоже, я нажил себе врага. А вот Эва Пристон, кажется, больше не считает меня идиотом. Это приятно. И надо будет приглядывать за Бивнем — он уж очень подозрительно себя ведёт.
Ночью я не сомкнул глаз. Бивень напомнил о моём прошлом, которого я немного стыдился.
Моя биологическая мать… я даже не знаю её имени… оставила меня в родильном отделении. Ей было пятнадцать или шестнадцать, и она таким образом решила скрыть свой позор, совершенно не думая о моём будущем.
Ночная нянечка, которая заботилась о новорожденных, Лурдес Фернандес, сразу приметила меня. У них с мужем Карлосом не было детей, а им было уже под сорок. Как она всегда говорила, я смотрел на неё своими голубыми глазками и прекращал плакать у неё на руках…
Они добились опекунства. Имя Энди дал мне отец. Через год они узнали, что ждут ребёнка, и сочли это Божьим благословением за то, что взяли меня. Вскоре родился Пабло. Он гораздо лучше меня — честный, религиозный, трудолюбивый. В общем, не такой разгильдяй, как я. Но мама Лурдес всё мне прощала. Фернандесы меня усыновили, когда мне было три, и я стал полноправным членом их семьи…
Когда мне было пятнадцать, маму Лурдес ограбили. Она возвращалась после ночной смены, как вдруг на неё напали подростки в чулках на голове и отобрали сумку. Она была страшно напугана, а я, расспросив её, отправился на их поиски. Лучшее, что тогда пришло мне в голову, — ловля на живца…
Они изрядно поколотили меня. Из-за фингала под левым глазом меня ещё две недели в школе называли синеглазкой. Я сделал вывод: с преступниками, даже малолетними, не всегда можно справиться их методами. Нужно быть умнее, хитрее. И всегда быть на шаг впереди.
А потом я оказался в полиции. И если бы не мама Лурдес, то я был бы по ту сторону решётки камеры заключения. Всё-таки некоторые моральные принципы она во мне воспитала.
С Эвой Пристон надо будет вести себя очень осторожно. Необходимо заслужить её доверие.
А что, если я вылечу после первого же состязания? Провалю задание, упаду в глазах денверской полиции, не узнаю план Эвы… Зато мой отпуск вышел длиннее, чем я мог себе представить. И провести мне его предстоит не в денверском баре, а на острове в Карибском море в компании участников телепроекта «Остров».
Разница между нами лишь в том, что я, по сути, на работе, а все они — искатели приключений. И неважно, какова цель: миллион ли это чёртовых баксов, или помощь в расследовании ФБР…
Я не выспался и хотел вздремнуть в самолёте, но грудастая блондинка принялась со всеми знакомиться. Семнадцать участников подхватили её идею, и только трое не приняли в этом участия: я, Эва и Бивень. Пристон уткнулась в книгу, кривляка накрыл лицо шляпой, но я сомневаюсь, что спал. Последовав его примеру, я надел солнцезащитные очки, через которые не видно глаз, и принял позу спящего.
Я наблюдал за пассажирами. Блондинку звали Пенелопа Вудс, она была медсестрой, но её уволили из пенсильванской поликлиники за непристойное поведение. Прямо как в моих нескромных фантазиях.
Девушка с татуировкой, Вики Бойль из Алабамы, дважды была замужем, и оба раза неудачно: первый муж гулял направо и налево, а второй поднял на неё руку.
Лысый качок оказался чемпионом по армрестлингу из Мичигана. Бывшим. И его звали Джерри Грин. Видно, его родители не рассчитывали, что их очаровательный карапуз превратится в монстра на анаболиках.
