— Обижаешь, дружище, я сомнительной информации не выдаю. Тем более товарищам. Об этом побеге за дружеским столом рассказал мне сам начальник «шестерки» подполковник Зыков Семен Иванович. Можешь перепроверить. Дать его телефон?
— Давай.
— Записывай.
Ярцев записал и поблагодарил:
— Спасибо! Будешь в Новосибирске — заходи. Мы с Машей будем очень рады.
— За приглашение спасибо. Большой привет Машеньке. Если она не забыла гитариста, который упорно ухаживал за ней. Но, увы! Она выбрала красавца боксера. Где уж мне было соперничать с тобой.
— Не прибедняйся, — усмехнулся Ярцев. — Как твоя принцесса Леночка? Привет ей от нас.
— Спасибо, передам. У нас все нормально. Леночка до сих пор работает в драматическом. На днях отмечала с коллективом пятисотую постановку бессмертного «Гамлета».
— Я рад за вас, Юрий Юрьевич. Всего вам доброго!
— До свидания, дорогой!
— До свидания!
Медленно опустив трубку на аппарат, Ярцев разочарованно вымолвил:
— Убит Бес при попытке к побегу. Там же, на зоне. Значит, точка. Выходит, не он затеял охоту. Становится все интереснее. Ты вот что, Станислав Геннадьевич, дай-ка мне «визитку» убийцы. Я завтра с утра наведаюсь в архив облсуда и по уголовному делу сравню почерк на «визитке» с почерком Беса на протоколах и документах, заполненных его рукой до возбуждения уголовного дела.
— Ты все еще сомневаешься? Сомнение, говорят, есть начало мудрости. Что ж, проверь. Делу не повредит. Держи «визитку», — и следователь передал ее полковнику. — Честно признаюсь, меня лично дело покойничка Баранова, по кличке Бес, больше не интересует. Трата времени. Может, лучше сразу обратиться к экспертам-почерковедам? Они по картотеке экспертиз определят, в каком уголовном деле имеется схожий почерк. При положительном результате это поможет нам не только выйти на убийцу судьи, но и составить список потенциальных жертв.
— Все это так, Станислав Геннадьевич, но почерк на «визитке» может оказаться совсем другого человека, а не убийцы Алферова. И мы пойдем по ложному следу.
— Тоже верно.
— А я зациклился, как ты выразился, на деле Беса потому, что его дело рассматривал в суде именно Николай Степанович, а я принимал активное участие в розыске Баранова и его задержании.
— Не спорю, веский аргумент, — вздохнул следователь. — Но у Алферова, царство ему небесное, были в производстве и другие дела, связанные с убийствами?
— Конечно, были. Но по другим делам я не принимал столь активного участия, как по делу Беса.
— Чем же то дело так зацепило тебя, Михаил Яковлевич?
— Это очень печальная история, Станислав Геннадьевич. Когда касается погибших детей, то я о таких делах предпочитаю лишний раз не вспоминать. Тем более что, может быть, Бес здесь и ни при чем.
— Ты все еще сомневаешься? Он же убит. Об этом тебе только что сообщил твой товарищ, ответственное и авторитетное лицо. Послушай, может, ты экстрасенс и ощущаешь происходящее на тонком плане?
— Не знаю, — вздохнул Ярцев. — Может, и экстрасенс. Никто меня не проверял, обладаю я такими способностями или нет. Но чувствую всем своим нутром, что думаю в верном направлении. Как это чувство назвать — не знаю. Ладно, утро вечера мудренее. С утра я буду в архиве об-лсуда. О результатах позвоню. Вот тебе моя визитка с номером мобильного телефона. Звони в любое время суток. — Полковник встал, застегнул ворот сорочки и надел галстук.
Логинов протянул свою визитку.
— Возьми. Звони старому холостяку при первой же необходимости. Жена ворчать не будет по той простой причине, что ее нет.
— Ты так и не обзавелся семьей?
— Да. Не сложилось. А теперь, думаю, уже и поздновато.
— Брось ты этот пессимизм, — улыбнулся Ярцев. — Встретишь еще свою половинку. И все у вас будет хорошо. Любви все возрасты покорны, дружище.
Логинов промолчал и только улыбнулся в ответ.
Попрощавшись со следователем, полковник вышел на улицу, вынул из наплечной кобуры пистолет, снял его с предохранителя, переложил в карман пиджака и широким шагом отправился домой, на Каменскую.
В полумраке улицы Нарымской чернели силуэты редких прохожих.
3
Просторное помещение архива облсуда — это скопище преступлений, зафиксированных на листах бумаги, на фотографиях и прочих вещественных доказательствах. Убийства, грабежи, разбои, изнасилования, кражи, мошенничества, распространение наркотиков, торговля оружием, взяточничество… Словом, весь Уголовный кодекс. Сколько за всем этим трагедий, искалеченных человеческих судеб!
Стеллажи, стеллажи, стеллажи… Будто в книжном хранилище крупной публичной библиотеки. Скромные электрические светильники, но в достаточном количестве.
Решетчатая дверь из стальной арматуры, за ней вторая, деревянная. Четыре зарешеченных окна. Старые столы и стулья в ряд — для посетителей. Напротив, метрах в пяти, деревянный, чуть выше пояса, прилавок — отсечка. Он отгораживает посетителей от бесценных архивных дел. За отсечкой — цербер, седой сморщенный старикашка в синем служебном халате, но с живым прицепистым взглядом. Это архивариус Захарыч, отпахавший судьей более сорока лет.
Полковник Ярцев был первый и пока единственный посетитель. Получив уголовное дело № 13666 в двух томах взамен служебного удостоверения, он «захватил» самое комфортное место у окна.
Некоторое время смотрел на номер уголовного дела, и вдруг, совсем неожиданно, пришла мысль: «Надо же, и тут цифра тринадцать, да к тому же еще и 666. Самая настоящая бесовщина. Удивительное совпадение. А может, тут есть какая-то закономерность? Кто знает». Механически прочел — по обвинению Баранова Александра Матвеевича в преступлении, предусмотренном ст. 105 ч. 2 пп. А и Д Уголовного кодекса РФ.
Перевернул корочку. Из конверта вынул две фотографии: фас и профиль. Вот он, Бес. Черноволосый; стриженный под ноль. Покатый лоб, большие уши. Череп вытянут вперед дыней. Шрам с левой щеки на верхнюю губу. Губы тонкие, поджатые. Глаза узкие. Такие глаза бывают у человека, когда он, прищурившись, заглядывает в щель забора.
Справка о судимостях: первая — ст. 158 ч. 2 п. А — 5 лет лишения свободы; вторая — ст. 162 ч. 2 п. А — 12 лет лишения свободы с конфискацией имущества.
Ярцев вспомнил допросы. Первую судимость Баранов получил за соучастие в краже из ювелирного магазина, вторую — за групповое разбойное нападение на инкассаторов и похищение двух миллионов рублей, которые так и не были обнаружены.
Странное чувство захватило полковника. Он не мог сосредоточиться на бумагах дела и механически их перелистывал. Перед глазами возникла четкая драматическая картина, «художником» которой был Александр Баранов, по кличке Бес. Составленная из допросов свидетелей и заключений экспертиз, эта картина в целом выглядела так.
