Так бы они и дальше продолжали развлекаться, но пожаловал Арлен с инспекцией… Здорово, говорит, ребята, всех вас в дышло… То да сё… Давайте, подначальные, показывайте что наделали, натворили… Представьте сей момент отчет по затратам, согласно утвержденной схеме…
Забегали, засуетились. Тысячелетьями ни черта не делали и вдруг, давай отчёт. Те, кто умел это делать, все сгинули, канули, исчезли. Чего их было сохранять, так, пустое бесполезное место, которое образованностью хвастается и её же выпячивает. А сейчас хватились, где-то должны были быть. Начали искать и ничего стоящего не смогли предложить друг другу в своих бюрократических «слушали — постановили». Вот мумия лежит, бывший полный писец при фараоне, когда-то он мог это всё на папирусе внятно излагать. Так иссох весь. Пытались оживлять. Не получилось.
А сейчас — в какое место, каким богам вставлять пистон, чтобы вложения и затраты совпадали с фактическими расходами. Речку ледниковым периодом прокопали, горы вулканической активностью воздвигли, отсюда и приписки, т. к. внесли силы природы в рукотворную божественную деятельность. Обман, господа и дурилово.
Арлен глядя на эту бестолковую суету хмуриться, брови сдвигает и пальцами делает загадочные движения. Непонятное пугает, заставляет тужиться, и как результат, вместо умного лица получается только багровые полосы и неприятный запах.
Большая всеобъемлющая культура и нечеловеческая от искренности гражданственность???
Спасибо — не обладаю. Хотя мысль для будущих философских размышлизмов интересная.
Оказалось, что притягивание вместо магнита к себе разных глупостей в виде пальбы в потолок и стряхивания на посторонних перхоти, приносит еще и разные приятные моменты. Ну, сами посудите… Вернее под песни и заунывные стенания и приёмника постарайтесь проследить за моей мыслью… Так. Минуточку. Где она? Только же стояла рядом. Ах, вот. Короче говоря.
Сижу в своей светёлке… Угощаюсь настойкой на домашней очищенной самогонке с прополисом, мятой и, вот здесь внимание — травкой зубровкой. Всё это, щедрой рукой засыпано и затолкано в серьёзные, двадцатилитровые бутли небольшого объёма. В разных ёмкостях разное наполнение. Сегодня для меня, будущего конституционного либерала пришло понимание времени и места именно этого изнеженного продукта в моем органоне.
Образованная публика, хотелось бы её такой себе представлять, читая эти строки, может оттопырить нежную, нижнюю губу и произнести: фи, это пошло, самогонка должно быть воняет сивухой, а он это пьет. Должно быть, повествователь происходит из простаков и университетского образования не имеет.
Сразу соглашаюсь с последним утверждением, чего нет, того нет. Но если вы, судари мои мелкотравчатые, не будете меня перебивать? Нет. Спасибо. Я под раздающийся только для вас детский смех, открою секрет — мне его поведал, мой собутыльник и хороший приятель, Саня Павлёнок — крупный спец по этим вопросам и по совместительству механик в заготконторе по сбору макулатуры с винных бутылок.
Главное, говорит он, обращаясь ко мне и плавно перемешивая брагу, это когда продукт начал поступать из змеевика. Здесь, брат, знай себе поворачивайся и… не будь жмотом. Первые граммов двести, триста ВЫТЕКШЕГО, выплесни на сорняки. Так как именно с перваком, выходит вся сивушная дрянь, наделённая спиритусом (spiritus) сиречь душой, которая, как любимая тёща, пытается отвратить нас от этой вкусняшки. Он произносил это каждый раз, при производстве огненной жидкости, после чего первую дозу, рекомендуемую на выплеск, зажмурившись от удовольствия, крякнув, выливал в себя. Сорнякам опять повезло, — каждый раз балагурил я, призывая его к общему веселью, однако сообщник глаз не открывал и с кайфа на пустопорожнюю болтовню не отвлекался.
После того, как в емкость накапало, не ленись. Собери хорошую жменю березовых или липовых углей и проведи, как говорят химики-алкоголики процесс адсорбции, выведения разной гадости из продукта. Потерпи месяц, другой и получится продукт который не стыдно подать и к столу сборной страны по домино или преферансу.
* * *
Под такие красивые слова и приятные речевые обороты, как бы между делом, аккуратно отбил пару кусков сочной свинины… Посолил, поперчил и в сторонку. Взбил пару яиц… Мясные ломти обвалял, нет, не в сухарях, это банально… Обвалял эти лапти в перемолотых орехах… Опять глоток нектара… Для сцепки мяса с ореховой мукой крупного помола, опустил их во взбитую яичную пену… Чуть подержал… И плюхнул на жарко разогретую сковороду, в растительное масло на два пальца толщиной…
От внезапно появившегося аромата долбанувшего в нос, кратковременно потерял сознание… Через секунду пришёл в себе… Аромат еще божественнее… Опять в дырочку запустил пару глотков… И… Не поверите… При помощи длиной шумовки перевернул свинину на другой бок… Еще глоток… Поперхнулся слюной, еле откашлялся… А как только откашлялся, пришло время снимать пищу богов с огня… Снял, и не надо тебе ни гимнов, ни стихов, ни славословий… Основательный глоток… Вовнутрь прошел без последствий возвращения назад. После началось степенное и неторопливое поедание друзей наших меньших. Еще глоток… А закуска такая, что заставляет и трезветь и пьянеть одновременно… Особенно хороша ореховая коричневая корочка… Да, что я несу… Какая корочка без сочнейшего, нежного мяса… Только не надо торопиться — успокаиваю я себя. Свесив с облака ноги и вслушиваясь в божественную музыку неторопливо льющуюся с небес — поедаю горячее и пахучее. Ребята подверженные греху чревоугодия, меня поймут… Очень вкусно.
Под все это свалившееся и тщательно спланированное счастье, опростал граммов семьсот нектарного созвездия, громогласно провозглашая тосты и здравицы за развитие свиноводства в стране не победившего социализма и своё здоровье…
Ковыряясь заскорузлым пальцем в зубах, ни, боже ты мой — отрыжки и в помине не было, нетвердой походкой скульптора-абстракциониста, построившего сооружение внутри себя, отправился в опочивальню.
Перед наступлением послеобеденной комы, чтобы скоротать время, сыграл с собой по памяти в морской бой. Была надежда, в горизонтальном положении успокоить мерцающее сознанье и в сладком сне, окончательно усмирить гордыню и плоть. Нетвёрдой рукой взбил подушки, и когда бросил одну из них к изголовью полатей, раздался неприятный звук… Я еще обрадовался, подумалось, что организм через выходное отверстие отсалютовал мне за устроенный ему праздник… Ан, нет. Качнуло всю постройку так, что казалось стекла, усеют все жизненное пространство. Однако они из-за их пуленепробиваемых свойств устояли… Делать нечего, заставил себя прислушаться, щёлкать тумблером в мозгу и включать анализатор явлений.
