Оба сразу очнулись ото сна, когда в дверь позвонили. Джованни посмотрел на часы. Полночь. Лучана поправила волосы. Боже мой, женщина, никакой роли не играет, как ты выглядишь! Джованни еще не совсем проснулся и не мог понять, что происходит. Он остался сидеть, хлопал глазами, пока не стали звонить во второй раз. Долго, настойчиво.
— Джованни! — прошептала Лучана.
Он вышел в прихожую и приложился к глазку. Четверо мужчин. Двое в возрасте, двое молодых. Благородные, ухоженные. Все в прекрасных костюмах.
Они.
Они вполне могли быть полицейскими в штатском. Но он сразу понял, что это они.
Он отпер замок и открыл дверь.
— Виопа sera,[89] профессор Нобиле, — сказал самый старший.
— Виопа sera! — механически повторил он.
— Я предполагаю, что вы догадываетесь, кто мы, — сказала мужчина, которого Джованни посчитал главным. Такой у него был вид. По-итальянски он говорил с акцентом.
Джованни впустил их в квартиру.
Лучана стояла в двери, держа руки у груди, с измученным выражением лица.
— Что… Что вы сделали… с ней? — жалобно спросила она. — С Сильваной? Что вы сделали с ней?
— Лучана… — сказал Джованни наполовину успокаивающе, наполовину умоляюще.
— Позвольте мы сначала представимся, — сказал главный. — Эти два господина, — он показал рукой на двух молодых крепких парней, — носят звание рыцарей третьей степени. Он кивнул в сторону соседа. — Это Примипил. А я в нашем ордене скромный Великий Магистр.
«Примипил? Великий Магистр?» — подумал Джованни Нобиле.
— Где она? — пронзительно выкрикнула Лучана. — Где Сильвана? Что вы сделали с ней?
Великий Магистр только посмотрел на нее.
— Мы вернемся к этому вопросу, — сказал Примипил. — С ней все в порядке.
Джованни принес из столовой стулья, так что в гостиной места хватило всем.
Великий Магистр и Примипил сели. Рыцари стояли, пока им не дал знак Великий Магистр. Тогда они тоже сели.
— Я не обращался в полицию, — заверил их Джованни.
— Мы это знаем, — сказал Примипил.
— Чего вы хотите?
— Прежде всего вам надо знать, что с Сильваной все хорошо.
Джованни резко выпрямился на стуле. Двое мускулистых парней сделали то же самое.
— Хорошо? — воскликнул он. — Что значит «хорошо»?
— Почему? — спросила Лучана. — Боже мой, она всего лишь девочка, ей десять лет, почему?
— Всему есть причины, — ответил Примипил.
— Вы ищете манускрипт, ведь правда? — спросил Джованни. — Речь идет о Евангелии Люцифера?
— Логичное заключение, профессор Нобиле.
— Но господи боже мой, вы же могли меня просто спросить!
— И вы отдали бы его?
— Конечно нет. Но вы могли бы угрожать мне! А не моей дочери! Мне! Достаточно было бы просто сунуть мне под нос пистолет.
— Где манускрипт?
— У меня его больше нет.
— Как это? — спросил недоверчивым тоном Примипил.
Великий Магистр дал знак молодым парням, которые отправились в кабинет Джованни.
Джованни не видел их с того места, где сидел, но слышал, как они там шуровали. Вытаскивали ящики, открывали дверцы шкафов. Бросали на пол бумаги.
— Я же сказал, что здесь его нет!
— Вы готовы рисковать жизнью вашей дочери, чтобы сохранить манускрипт? — спросил Великий Магистр.
— Джованни! — зарыдала Лучана.
— Конечно нет. Я говорю правду. У меня дома манускрипта нет. Он находится в университете. Понятное дело, Сильвана для меня важнее. За кого вы меня принимаете?
Недоверие мелькнуло во взгляде Великого Магистра.
— Когда вы приехали из Египта, манускрипт был у вас. Это правда?
— Да. Но сейчас он в университете.
Великий Магистр с сомнением посмотрел на Джованни:
— Неужели вы хотите сказать, что ехали на велосипеде по Риму с Евангелием Люцифера в рюкзаке? — Вопрос прозвучал как выговор.
— Да, — тихо ответил Джованни.
— Здесь ничего нет! — крикнул один из молодых парней из кабинета.
— Продолжайте искать! — приказал Великий Магистр. Потом перевел взгляд на Джованни. — Вы — профессор, теолог! Кому, как не вам, должно быть известно, что ко всему святому надо относиться с соответствующим почтением. Везли в рюкзаке? Представьте себе, вы могли попасть под машину! У вас нет никакого уважения к…
Примипил прикоснулся ладонью к руке Великого Магистра.
Джованни тяжело вздохнул. Это правда. Поездка на велосипеде была настоящим безобразием.
— Где Сильвана?
— Сильвана у нас, — сказал Примипил.
— Почему?
— Так предписано, — проговорил Великий Магистр.
— Кем предписано? Где?
— Профессор Нобиле, — ответил Примипил, — такой выдающийся ученый, как вы, конечно, понимает важность ритуалов и традиций — той красной нити, которая проходит через всю историю и веру.
— Я не понимаю…
— В одном древнем пророчестве говорится: «Придет тот день, когда девственницы и невинные души будут покоиться во гробе, и блеск Люцифера…»
— Во гробе? — закричала Лучана.
— Ритуалы священны, — сказал Великий Магистр.
— Какой еще гроб? — рыдала Лучана. — Что значит «гроб»?
— В ритуалах мы вспоминаем и восхваляем прошлое.
— В Риме одна весталка, подозревавшаяся в потере невинности, была замурована в пещере, и только богиня Веста могла ей помочь, если бы та оказалась невинной, — сказал Примипил.
— Как теолог, вы, профессор Нобиле, знаете, что святой Кастул был заживо погребен в песке на Виа Лабикана в 286 году, — сказал Великий Магистр. — Христианский мученик святой Виталий был заживо погребен в Милане.
— Заживо погребен? — испугалась Лучана.
— Что вы сделали с Сильваной? — спросил Джованни.
— Не только христианские мученики подвергались этому ритуалу, — сказал Примипил. — Фатех и Зоравар, два младших сына гуру Гобинда Сингха,[90] были замурованы в каменной стене после того, как отказались перейти в ислам.
— Господи боже мой, вы же не замуровали ее заживо?! — воскликнул Джованни.
Лучана закричала.
Как джинны из бутылки, два мускулистых парня внезапно возникли в гостиной. Но одним движением руки Великий Магистр успокоил их.
— Конечно нет, пожалуйста, успокойтесь. — Он даже не повысил голоса. — Этот ритуал символический.
— Какой еще символический? Что значит «символический»?
— Не так громко, Нобиле. Не хотелось бы беспокоить соседей в это время суток.
Джованни расплакался:
