И все же никогда он еще не чувствовал с такой полнотой ее близости. Он не пытался объяснить себе, почему с приходом Роджера Одемара словно рушились препятствия, казавшиеся непреодолимыми всего час тому назад. Тут анализ был беспомощен, ибо он знал, что в происшедшем в нем перевороте рассудок не принимал никакого участия. Но переворот произошел, и с этой минуты стал иным для него и его плен. Если раньше он думал о побеге и строил планы ареста Черного Роджера, то теперь он полон был одним напряженным желанием добраться скорее до Йеллоунайфа и замка Булэнов.
Уже далеко за полночь улегся он спать и встал вместе с зарей. Команда уже с первым солнечным лучом готовила себе завтрак. Дэвид был счастлив. Ему не терпелось, чтобы как можно скорее началась дневная работа, и, охваченный этим нетерпением, он постучал в Дверь и крикнул, что тоже хочет завтракать, но просил одного горячего кофе к тому, что принес ему в корзинке Черный Роджер.
В полдень судно миновало форт Мак-Муррей, и прежде чем солнце скрылось, Карриган увидел на западе зеленые холмы Тиквуда и вершины Березовых гор. Он громко рассмеялся, вспомнив о капрале Андерсоне и констебле Фрейзере в форте Мак-Муррей, главная обязанность которых заключалась в наблюдении за проходившими судами. Как вытаращили бы они глаза, если бы могли увидеть его сквозь запертую дверь тюрьмы. Но ему вовсе не улыбалось теперь быть открытым, а хотелось плыть все дальше и дальше; он с восторгом заметил, что команда не обнаруживает никакого намерения задержаться в пути. В полдень не было остановки, и судно остановилось лишь тогда, когда на темном ночном небе исчезли последние проблески света. Они плыли не останавливаясь шестнадцать часов и сделали не меньше шестидесяти миль. Плоты, по расчетам Дэвида, не прошли и трети этого расстояния.
То обстоятельство, что он приедет в замок Булэн на несколько дней, а может быть, и недель, раньше Черного Роджера и Мари-Анны, плывших на плотах, нисколько не ослабляло его восторга. Именно на этот промежуток времени между их и его собственным приездом он и возлагал самые большие надежды. Если только его проницательность не совсем оставила его, то за это время он, безусловно, придет к важным выводам.
День за днем продолжалось безостановочное плавание. На пятый день прошли через узкий западный пролив озера Атабаска, на четырнадцатый день судно плыло по Большому Невольничьему озеру, а на следующую ночь, как только начал сгущаться сумрак в лесах Йеллоунайфа, Дэвид понял, что они достигли наконец устья сумрачной и таинственной реки, которая текла в еще более таинственную область Черного Роджера Одемара.
В эту ночь судовая команда ликовала на берегу так, как ликуют люди, которые освободились от давивших их пут и впервые за много дней вздохнули свободно. Был сложен огромный костер и, собирая для него хворост, все хохотали, пели и кричали. Рядом с ним зажгли другой, поменьше, и вскоре зашипели, закипели над ним котелки и кастрюльки, а из громадного кофейного котла, вмещавшего в себя два галлона, поднялся ароматный пар, весело смешавшийся с запахом кедров и сосен. Дэвид чувствовал, что это всеобщее возбуждение передается и ему; не потому ли сильнее забилось у него сердце, когда он увидел, что сидевшие у костров люди внезапно вскочили на ноги и бросились навстречу каким-то незнакомцам, смутно выделявшимся на опушке тонувшего во мраке леса? Вскоре они смешались с толпой, вызвав у Дэвида догадку, что эти люди явились из замка Булэн. После этого Бэтиз с тремя другими гребцами затоптали ногами костры и отправились на судно спать. Дэвид последовал их примеру и лег в постель.
Едва первый яркий луч солнца прорезал рассветные сумерки, как костры были снова разложены, а когда Дэвид поднялся от шума многих голосов и подошел к окну, то увидел вместо прежних четырех человек целую дюжину. Когда рассвело, он убедился, что не знает ни одного из них. Вскоре он догадался, чем было вызвано их появление. До сих пор судно плыло на север все время вниз по течению. Теперь же, хотя путь лежал все так же на север, но воды Йеллоунайфа текли к югу, в Большое Невольничье озеро, а потому судно нужно было взять на буксир. Немного спустя он заметил две большие Йоркские лодки, по шести гребцов в каждой, а затем судно медленно двинулось вверх по течению.
Целыми часами Дэвид стоял то у одного окна, то у другого, и ему делалось почти страшно от того, что приходилось видеть. Казалось, водный путь вел их в заповедный край, в страну великих и недоступных тайн, страну чудес, а может быть, и смерти, отрезанную от того мира, который был ему известен. Река сузилась, и вдоль берегов тянулась густая лесная чаща. Под навесом переплетенных между собой верхушек деревьев царил вечный сумрак, и в проходах под ними солнечный свет казался лунным сиянием, лившимся на воду, блестевшую, как черное масло. Не было слышно ни звука, кроме глухих равномерных ударов весел и журчания воды вдоль стенок судна. Люди не пели и не смеялись, а если говорили, то, наверное, только шепотом. Ни одного птичьего крика не доносилось с берегов. И когда Дэвид заметил проходившего мимо окна Джо Кламара, то увидел, что лицо у него сурово и замкнуто, словно и его придавила эта дьявольская страна.
И вдруг — пришел конец. В окна ворвался поток солнечного света и сразу зазвучали голоса, смех, крики встрепенувшихся от радости гребцов. Карриган усмехнулся. Странные люди — эти чистокровные северяне, настоящие дети по суеверию. Но он не мог не сознаться, что и на него странно подействовало это мертвое оцепенение леса.
Перед наступлением ночи в каюту вошел Бэтиз вместе с Кламаром; они связали ему за спиной руки и вывели на берег, откуда он уловил гул недалекого водопада. Два часа он смотрел на работу команды, умело и осторожно переправлявшей судно через водопад. Затем его отвели обратно в каюту и развязали руки. В эту ночь он заснул под неумолчный шум водопада.
На другой день Йеллоунайф казался уже не рекою, а узким озером, на третий же день они около полудня прибыли в страну Девяти Озер, где до самых сумерек судно плыло по извилистым протокам среди непроходимых лесов и наконец причалило к открытому берегу, где недавно был вырублен лес. Поднялась большая суматоха, но было слишком темно, и Дэвид не мог понять, в чем дело. Слышалось множество голосов; лаяли собаки. Затем голоса раздались у самой его двери, в замке щелкнул ключ, и дверь отворилась. Дэвид прежде всего увидел Бэтиза, но за ним, к его удивлению, стоял Черный Роджер Одемар и с улыбкой с ним здоровался.
Дэвид не мог скрыть своего изумления.
— Добро пожаловать в замок Булэн, — приветствовал его Черный Роджер. — Вы удивлены? Да, я опередил вас на шесть часов, мсье, приехав на лодке. Простая вежливость требовала, чтобы я приветствовал вас здесь.
