– Не подумал я, бать… Прости, – Гоша размазал ладонью кровь по подбородку.
– У тебя не выросло то, чем люди думают, мудак! Замочить людей Корейца, умыкнуть его товар и вдобавок сорвать бизнес Когтю… – Чемодан понизил голос до едва слышного шёпота. Ты, наверное, думаешь, что я хочу воевать с ними? Нет, милый мой, ошибаешься. Я войну не люблю, особенно когда против меня не один, а двое. Война – это последнее, на что я пойду, ибо мне моя голова ещё не надоела… Ты, дорогуша, вляпался не то что по яйца, а вместе по самый что ни на есть кумпол. И скажу тебе честно, не хочется мне помогать тебе, несмотря на родную кровь. Сам отстаивай свою задницу.
– Батя! – слабо закричал Гоша, но отец шумно покинул палату и вышел в коридор.
Проходя мимо Сергея, он ничего не сказал. Он выглядел мрачнее тучи и ушёл быстрыми шагами, сразу облепившись со всех сторон охранниками, точно магнит крупинками железа. В коридоре очень быстро установилась тишина. Где-то звякнула упавшая со стола алюминиевая ложка. На лестничной площадке послышался сдавленный кашель. Сергей посмотрел на дверь, ведущую в палату. Всё указывало на то, что разговор отца с сыном был серьёзным, и Лисицын утвердился в этой мысли, заглянув в палату и увидев окровавленную физиономию Гоши. Лис поднял голову, навострил уши, повёл носом. В воздухе царил дух круто заваренной опасности.
– Чем же ты его так осердил? – как можно более удивлённо и вместе с тем задушевно спросил Сергей.
– По-моему, мне пора заказывать место на кладбище.
– Брось. Что такого ты мог натворить? Переспал, что ли, с кем-то из баб Когтева? – улыбнулся Сергей, делая наивные глаза.
– Какие там бабы, Лис. Если бы это были бабы… Сам не понимаю, как это я так…
– Говори толком! Или заткнись совсем…
– Я сломал ему бизнес, выбросил на рынок дешёвый порошок.
– Какой порошок? Наркотики? Ты разве этим занимаешься? – насторожился Лис. Наркотики обещали неприятности. Неприятностей хватало и без наркотиков.
– Нет. Это я по глупости. Попал мне в руки чужой товар, я его и толкнул задёшево. Лёгкие деньги. Не смог отказаться. Порошок я украл у Корейца и испортил дело Когтю…
– Ты это наверняка знаешь? – нагнулся к нему Сергей.
– Видишь кровь на моей роже? Это родной отец припечатал меня в знак похвалы. Теперь представь, что сделают со мной те, кому я по-настоящему насолил. – Гоша бросил голову на подушку, глаза его наполнились слезами.
– Откуда же это стало известно Когтю? Твои пареньки, что ли, сболтнули?
– Понятия не имею, да теперь это и неважно. Охота на меня началась. И знаешь, Лис, я боюсь. Я до жути боюсь. Я хочу жить, а они меня порешат. Ты не знаешь этих людей, Лис…
Сергей хорошо понимал состояние Гоши Саприкова, но не испытывал ни капли сострадания к зарвавшемуся рок-музыканту Его мысли усердно пытались найти ответ на целый ряд возникших вопросов. С чьей стороны работал человек в маске? Чей заказ выполнял? Скорее всего, Корейца. Это объяснение выглядело наиболее правдоподобным. Не мог же наёмник стрелять в Гошу, видя людей Когтя. Неужели не боялся убить их? С другой стороны, почему бы и нет? Если у него контракт, ему плевать на остальных. Нет, скорее всего, он послан Корейцем. Но могло ведь быть и что-то ещё. Сергей не знал ничего о делах Гоши Саприкова, поэтому всякое предположение оставалось лишь предположением. И то, что он только что услышал от Гоши, не облегчало, а лишь усложняло его положение, ибо он совсем не имел желания влезать в бандитские разборки.
– Гош, я думаю, что твой отец просто пристрастить тебя захотел. Я уверен на все сто процентов, что он тебя не бросит. Можешь на него положиться. Отец он тебе или не отец? Он разберётся, переговорит и с Корейцем, и с Когтем.
Музыкант бессильно пошевелил разбитыми губами.
– Сейчас я позову сестру, она тебя приведёт в норму, – с воодушевлением улыбнулся Лисицын и направился к двери. – Я пока уеду, Гош, а ты мне звякни, как только я потребуюсь… Только вряд ли я чем смогу. У вас своё поле деятельности… Держись, не унывай.
Стоявшие в коридоре телохранители кивнули Сергею бритыми головами. Шагая по коридору, Лисицын продолжал обдумывать произошедшее. Люди Когтя открыли огонь. Они могли стрелять в него, но могли и в Гошу. Кто же был их мишенью?
Выйдя на улицу, Сергей облегчённо вздохнул. Но уже через несколько шагов он остановился.
– Вот чёрт! – шлёпнул он себя ладонью по лбу, вспомнив, что не позвонил, как обещал, Романову.
Сотового телефона у Лисицына не было, так как он видел в мобильной трубке лишь повод для лишней суеты. В отличие от большинства людей, которые обзавелись переносной трубкой и считали своим долгом поднести трубку к уху в любом месте, даже находясь в многолюдном писсуаре («Извини, старик, ты не перезвонишь через пару минут, а то мне ширинку застёгивать не с руки»), Лисицын не видел необходимости быть досягаемым где угодно и когда угодно. Не понимал он и тех, кто считал особым шиком позвонить из автомобиля и прервать срочную беседу (ведь она была срочной, иначе зачем звонить на скорости) словами: «Слушай, я тебе перезвоню чуть позже, а то тут ситуация сложная на дороге. Понасажали всяких козлов за руль! Ездить невозможно!»
Сергей Лисицын не приобрёл мобильный телефон по принципиальным соображениям: у него никогда не было настолько срочных дел, чтобы звонить кому бы то ни было посреди спектакля или из-за стола в ресторане. В отличие от других, он всегда мог перенести свой разговор на более позднее время. Всегда, но не теперь. В этот раз поговорить нужно было немедленно. Пришлось бежать к таксофону.
– Алло, Ваня! – закричал он в трубку таксофона. – Прости, что заставил тебя ждать. Тут такое творится…
Полковник перебил его:
– Ночью сообщили, что на загородной свалке лежат два трупа, какие-то ханыги. Сегодня результаты дактилоскопии показали, что это именно те, которые наследили на кладбище, их пальчики на всей поверхности гроба… Лис, их явно убрали парни Когтя. Другого быть не может. У каждого пуля в переносице. Слышишь меня? Ты откуда? Не стоит тебе домой возвращаться.
– Почему?
– Если они видели, как Ксения садилась в такси, тогда Когтев уже наверняка откопал того водилу, значит, и адрес, куда он отвёз Ксению. В этом я не сомневаюсь. Он прытко работает… И вообще, сукин сын, почему ты не позвонил утром? Серёжа, ты домой не ходи, приезжай ко мне в контору…
– Не дрейфь, Ваня. Не из таких навозных ям ты меня вытаскивал. Вспомни хотя бы Ченгрем…
– При чём тут Ченгрем? Мы совершенно в другой обстановке… Алло, ты меня слушаешь?
На мгновение время раскрутило свою спираль и выстрелило в глаза Сергею мокрым пейзажем зелёной гористой местности. Серая грунтовая дорога лениво петляла среди тёмно-зелёных деревьев. Натужное гудение КамАЗа и посвистывание ветра, пропитанного ароматом горных трав, навеивали сон. За бортом плыли влажные от прошедшего дождя листья. Дождь смывает все следы. Но все ли? Разве можно смыть следы смерти? Жуткая картина разбомблённых домов, обрывки человеческого мяса, лужи крови, обезумевшие крики местных жителей – всё это постоянно вставало перед глазами.
