сюда по воле короля собрать яд и изготовить на его основе смертоносное оружие. Но как только охотники исполнят свой первоочередной долг – доставят сюда дочь верховного градоначальника и совершат кровавое жертвоприношение на вершине школы, можно будет начинать настоящую охоту. За следующий оборот луны они постараются истребить как можно больше миррских летучих мышей. И тогда в распоряжении Витхааса будет целая гора ядовитых желез.
Однако Исповедник не отличался терпением, и не он один.
– Чего вы все ждете? – раздался сзади грубый окрик.
Толпа расступилась, пропуская толстого круглого человека, который смог бы сойти за винную бочку, отрастившую ноги, руки и лицо с седыми бакенбардами. Картину усугубляло то, что на нем были надеты кожаные рейтузы и короткая куртка, слишком маленькие для его туши, отчего волосатый живот свешивался над туго затянутым широким ремнем, которым он тщетно пытался сдержать разбухшее от пива пузо.
Верховный градоначальник Горен протиснулся к стоящему перед плотом Исповеднику.
– Нечего терять напрасно время! Давайте поскорее поднимем эту мерзкую тварь на вершину! Я хочу, чтобы к последнему звону Вечери от нее остались только обугленные косточки!
Его сопровождала дочь, долговязая девушка одних с Канте лет, с грязно-бурыми волосами, которые она постаралась оживить разноцветными шелковыми лентами. Некрасивая, даже уродливая, девица держала себя так, словно ей при рождении всадили в задницу кол. Всю дорогу сюда она ни разу не соблаговолила высунуть свою ножку из волокуши, оставаясь среди составленных один на другой сундуков, вероятно, заполненных лакомствами и благовониями.
К несчастью, должно быть, кто-то предупредил градоначальника и его дочь о присутствии принца. Сидя в волокуше под балдахином, девица не упускала возможности выпятить свои на удивление щедрые груди всякий раз, когда Канте оказывался поблизости. И тем не менее, даже если бы она не приходилась принцу отдаленной родственницей, взбираться на эти две горные вершины у него не было ни малейшего желания.
Анскар бросил взгляд на террасы школы, задержавшись на двух кострах на вершине. Проведя ладонью по своему алому черепу, он другой рукой почесал промежность.
– Путь наверх неблизкий, а буйволы не желают даже подходить к клетке.
– Я это предвидел, – вмешался Горен, указывая на плот. – И отправил гонца привести человека, который знает буйволов лучше, чем кто-либо в этих топях. Он уже под- ходит.
Обернувшись, Канте увидел проходящего сквозь толпу обитателя трясины, опирающегося на клюку. Судя по внешнему виду, этот человек прожил здесь всю свою жизнь, как и многие поколения его предков. Принц не удивился бы, если бы борода у него была покрыта мхом. Старый и сгорбленный, уроженец болот тем не менее излучал какую-то упрямую силу. Его сопровождал второй мужчина, выше ростом и моложе, крепкий, с ясным взором.
«Несомненно, его сын».
Горен подошел к старому жителю болот. Они пожали друг другу руки, не тепло, а скорее с уважением. Вероятно, эти двое заведовали обширной трясиной всю свою жизнь.
– Это торговец Полдер, лучший погонщик буйволов во всем Мирре.
Старик лишь пожал плечами, воспринимая комплимент как должное, не утруждая себя ложной скромностью.
– Я наслышан о вашей беде, – сказал он, разглядывая клетку на плоту. – Буйволы знают, что нужно держаться подальше от этих крылатых демонов. От них одни только беды. Уж я-то хорошо знаю.
– Значит, похоже, нам придется просовывать жерди под эту проклятую клетку и тащить ее наверх на руках, – недовольно проворчал Анскар. Он повернулся к верховному градоначальнику. – Или можно просто разложить костер здесь, на берегу, и сжечь эту тварь прямо тут, вместе с клеткой. И покончить с этим.
Лицо Горена потемнело от гнева.
– Замолчи! – воскликнул он. – Мой сын умер там, наверху, и там же умрет эта дрянь!
Похоже, Анскар хотел возразить, однако ему, очевидно, было приказано ублажать Горена. Мало того что верховный градоначальник приходился королю дальним родственником; для Азантийи имела очень большое значение торговля с Фискуром, богатым шкурами и солониной, добытыми на просторах трясины. Маленькая любезность сослужит королевству большую службу.
Молчание нарушил торговец Полдер.
– Я вовсе не говорил, что не смогу заставить буйволов вам помочь. Есть у меня один старый, который ничего не боится. Я надену на него шоры и подвешу под мордой торбу со свежим горечь-корнем, чтобы заглушить все запахи. – Он ткнул пальцем в своего сына. – В качестве дополнительной меры Бастан поведет его за узду. Чтобы буйвол не волновался.
Широкоплечий парень согласно кивнул.
– Ворчун не подведет.
– Конечно, лучше крепко связать эту тварь, – добавил старик.
– Ну, что я тебе говорил? – скрестив руки на груди, презрительно посмотрел на Анскара Горен.
– В таком случае нам лучше поторопиться, если мы хотим покончить с этим до Вечери.
Жители болот развернулись и направились назад.
Канте также собрался уходить, но заметил, как дочь верховного градоначальника приподнялась на цыпочках и что-то шепнула отцу на ухо, указывая на удаляющуюся пару.
Выпучив глаза, Горен выругался вполголоса.
– Дочь торговца Полдера? Ты говоришь, это она была там с Бэрдом? Почему ты ничего не сказала мне раньше?
Девица испуганно покачала головой, не зная, что ответить.
Горен оглянулся на старика и его сына. В его прищуренном взоре сверкнула ярость.
– В таком случае клянусь всеми небесными богами, я сожгу их всех!
Канте попятился от подобного гнева. Он ускользнул прочь до того, как верховный градоначальник заметил, что его слова слышали. Принц посмотрел вслед удаляющимся жителям болот, озадаченный происходящим. Казалось, в одно мгновение старые приятели превратились во врагов. По крайней мере, с одной стороны.
Канте вздохнул. Какое это имело значение?
«Завтра меня уже здесь не будет».
Он направился к разведенному на берегу костру, обещавшему возможность высушить одежду. Что ж насчет всего остального?..
«Меня это не касается».
Глава 16
«Что мне делать?»
Над Обителью раскатился звон пятого послеполуденного колокола. Никс стояла у перил заполненного людьми балкона на четвертой террасе. Отсюда открывался вид на широкую главную лестницу, ведущую от ворот школы до самого верха. Наконец моросящие небеса высохли, и сплошная пелена серых туч местами разорвалась, пропуская яркие лучи солнца. Висящая в воздухе дымка расцветилась сияющими дугами.
Стоящая слева от Никс монашка указала на небо.
– Это благословение Отца Сверху! Он улыбается, посылая нам Свою милость.
Девушка посмотрела на разноцветные дуги, изогнувшиеся над изумрудной зеленью болот. В словах монашки была своя правда. Никс еще никогда не доводилось видеть такого великолепия, такого божественного сияния. Мерцающая лазурь, переливающиеся алые краски, ослепительная желтизна.
«Ну разве это не благословение богов?»
И все же, каким бы радостным ни было это зрелище, Никс не могла отмахнуться от щемящей боли в груди. Она перевела взгляд с небес на шествие, медленно поднимающееся по ступеням. Впереди двигались рыцари. Они были облачены в начищенные доспехи, сверкающие на солнце; шлемы ощетинились плюмажами из конских хвостов. На левой руке каждый рыцарь нес щит, украшенный родовым гербом. Ритмичный звон доспехов напоминал стук зубчатых колес механической модели солнечной системы, словно пришла в действие
