Теперь только господь меня остановит, и я, возможно, должен почувствовать это прежде, чем придёт мой черёд отвечать перед создателем, который несомненно притаился в микромире моего тела и видит мои деяния, которые нарушают созданный им порядок… Почему человек не всегда справедлив, а электронная машина вместо судьи будет всегда справедлива?.. Это потому, что в электронную судебную машину невозможно будет загрузить сомнительные улики виновности подозреваемого…» – подумал Бурцев и пошёл мыться.
К часу дня Бурцев вышел из бани. Ему очень сильно хотелось спать. Валерий завёл будильник и установил стрелку звонка на половину четвёртого. В ту же минуту Бурцев крепко заснул. В назначенное время будильник его с трудом разбудил. Сквозь сон Валерий слышал, что что-то звонкое перестало шуметь где-то рядом. Потом вдруг осознав, что это будильник, Бурцев вскочил и побежал выглянуть на улицу. Его машина уже стояла у ворот. Подняв вверх указательный палец, Валерий дал понять сменщику, что скоро выйдет. Бурцев вернулся, почистил зубы, снова все оглядел, закрыл везде двери на замок и уехал на пересмену.
Как это ни странно, но после второго убийства Бурцев почувствовал успокоение от очевидной безнаказанности и не терзался больше теми переживаниями, что одолевали его после первого убийства. Валерий уверовал, что если не совершать ошибок при злодеяниях и не убивать без нужды, то его вряд ли остановят правоохранительные органы. Это успокоение подвигло его не отказываться от сближения с Аннушкой, а напротив, искать возможность жениться на ней и родить ребёнка. Словно кто-то дал знать ему, что он может это позволить себе.
В этот год и после окончания по сроку бабьего лета сентябрь продолжал оставаться солнечным и тёплым. Проезжая с пассажирами на такси по загородной трассе, Бурцев радовался солнечному дню, синему небу без единой тучки и ярко-жёлтому березняку по обочинам. «Никакой художник не сможет точно передать этой красоты с её чистым и прохладным воздухом… Мне не хотелось бы лишиться возможности видеть эти краски…» – подумал Валерий и остановился у села Дровенки, в трёх километрах от города, для высадки клиентов. Смена подходила к концу, и Валерию предстояло уходить на длинные выходные.
«Сегодня вечером обязательно пойду к Аннушке!» – решил он и поехал в гараж, опять представляя мысленно возбуждающие подробности последней постельной сцены с соседкой.
На пересмене три друга из одной с ним бригады вновь позвали его к себе выпить водки, но Бурцев отказался, сославшись на свидание.
– Бурцев, смотри какая погода! Грех не выпить! Иди к нам! У нас водка свежая! – кричал опять Адамов, улыбаясь и сверкая на солнце двумя золотыми коронками на зубах.
– Не могу! Одной девке обещался! – крикнул в ответ Валерий, обливая из ведра машину. Он знал по себе, что употребление водки для него губительно. Ему очень хотелось выпить в компании, но Валерий не мог угадать, чем это может закончиться. Вернее, Бурцев чувствовал, что это может его погубить раньше времени. Отказ от водки для него теперь оставался обязательным ограничением, которого он непременно должен придерживаться. Вино и пиво были не столь опасны, но крепкие напитки таили в себе смертельную опасность. Бурцев мог повести себя с незнакомыми женщинами при свидетелях агрессивно или мог сболтнуть что-нибудь лишнее в его сегодняшнем положении. Пить спиртное без последующего поиска новой женщины для него не имело никакого смысла.
– Как знаешь! Мы два раза не приглашаем! Твои полбутылки водки мы отдадим другому хорошему человеку из бригады! – на этот раз сказал Сабитов.
– Вы пьёте много, но один раз, а я поменьше, но много раз, поэтому вам со мной будет неинтересно!
Спустя час Бурцев с домашнего телефона позвонил Аннушке.
– Добрый вечер, – тихо сказал Валерий.
– Здравствуйте, Бурцев, – сразу узнав его, с ноткой игривости в голосе ответила Анна.
– У вас, девушка, ничего не сломалось из электрических приборов или из приборов санитарно-технического назначения?
– У меня для вас всегда дело найдётся. Не могли бы вы зайти? Ваши руки и не только руки, мне помнится, поразительно способные… – ответила девушка в тон Бурцеву, давая понять, что нуждается в нем всегда.
– Я готов оправдать ваши надежды, мадам… Я смогу подняться через час.
– Ваше мясо заполнило всю мою морозильную камеру в холодильнике, а вы так редко приходите его отведать, что я несказанно рада началу освобождения моего холодильника. Ваше мясо по-французски будет готово к вашему приходу, – сказала Анна. По её шуточному разговору и обращению на «вы» было понятно, что она рада его желанию прийти.
Бурцев удивлялся тому, насколько быстро в этот раз он забыл о недавно совершенном повторном убийстве. «В кого я превращаюсь? Как легко теперь я могу совмещать жизнь убийцы и жизнь нормального человека… А как легко я стал перестраиваться на жизнь добропорядочного парня, забывая о недавнем преступлении, как о вчерашнем насморке. Мне даже нравится такое перевоплощение!» – поражался себе Бурцев.
На звонок в дверь Анна открыла с задержкой.
– Проходи! – крикнула она, убегая опять на кухню. – Мне нужно не прокараулить мясо! Иди сюда!
– Душа моя, я сегодня подвозил одну тряпичницу и купил у неё тебе вот эту французскую туалетную воду. За подлинность не ручаюсь, но может, ты сама определишь? Вроде бы коробка запечатана в целлофан, – сказал Бурцев и протянул Аннушке чёрную коробочку в прозрачной обёртке.
– Ну, Бурцев, спасибо! Ты оказывается галантный кавалер! Можно я тебя поцелую?
– На счёт поцелуев можешь не спрашивать моего согласия! – ответил Валерий и поцеловал Анну сам.
– Девочка моя, выключай ты это мясо и пойдём скорей на тахту. У меня голова кружится от страшного желания… – сказал негромко Валерий после поцелуя.
– Иди и ложись – я сейчас быстро приду к тебе, – тут же согласилась Анна. Через десять минут она уже лежала под Бурцевым и еле слышно, как прежде, просила его в ухо:
– Пожалуйста, входи и выходи медленно… Так приятно чувствовать твоё медленное проникновение…
– Я хочу одновременно и язык вводить в твой рот… – отозвался шёпотом Валерий, как будто опасаясь, что его может кто-то ещё услышать. Через три минуты Анна закричала так громко, как могут кричать только от наслаждения прошедшего током по каждой клеточке тела.
Этот крик взорвал и Валерия. Он зарычал. Его рык перешёл в низкий крик. Через две минуты неподвижности и тишины молодые засмеялись.
– Соседи за стеной подумают, что меня прибили грабители! – хохоча, произнесла Анна. Валерий встал рядом с тахтой, а Аннушка закинула свои длинные ноги на стену. Бурцев тотчас упёрся носом ей между плотно сжатых ног.
– Это и есть то дело, которое всегда для меня найдётся? – спросил он. – Другого я что-то не вижу.
– Да! Это то самое дело, которое требует регулярности и будет нуждаться впредь в постоянном мастере! Бурцев, твои «мальчики головастики» сейчас точно попадут туда, куда мне хочется. – Какое-то время Бурцев стоял и молчаливо смотрел на удовлетворённую и счастливую Анну, любуясь её длинными ногами.
– Ты могла бы выйти замуж за такого мужчину, как я? – вдруг спросил Валерий, стоя голый подле лежащей Анны. Она молчала, потом тихо спросила:
– Зачем ты спрашиваешь так? Ты же не боишься отказа, я чувствую…
– Прости… Мне хорошо с тобой, но не знаю, можно ли это назвать как-то иначе… Я предлагаю тебе выйти за меня замуж, – сказал негромко Бурцев. Убрав ноги со стены, Анны села на тахте, глядя любовнику в глаза снизу вверх, как бы желая убедиться, что она не ослышалась. Аннушка не решалась переспросить, опасаясь не услышать больше никогда повторения его предложения. Мгновенно глаза Анны наполнились слезами, и она заулыбалась. Потом девушка поднялась, обняла Бурцева за шею и нежно поцеловала.
– Я честно скажу тебе, что принимаю твоё предложение с большой радостью, – сказала молодая женщина срывающимся голосом.
– Должен признаться тебе, что я человек грешный и в прошлом судим, – попытался Бурцев открыться перед Анной насколько возможно,
