— Вы это серьезно?
На какой-то момент она задумалась, потом поднялась с песка.
— Да нет, наверное, нет. — Она поежилась. — Что-то холодно стало. Пойду оденусь.
Она подхватила платье и туфли и побежала к машине. Я словно окаменел, руки крепко сжимали полотенце. Прошло, наверное, минут десять. Вдруг я услышал, что она зовет меня:
— Чес…
Я не пошевелился. Даже не обернулся.
— Вы не идете, Чес?
Я продолжал сидеть не двигаясь.
Раздались шаги ее босых ног по песку, и через мгновение она была рядом.
— Вы не слышали, как я вас звала?
Ее стройные красивые ноги находились на уровне моих глаз. Я поднял голову. Она была в платье, но я сразу увидел — надето оно на голое тело.
— Сядьте. Мне нужно с вами поговорить.
Она села чуть поодаль, подобрав под себя ноги.
— Да, Чес?
— Вы действительно хотите, чтобы завтра мы куда-нибудь поехали вдвоем и устроили пикник?
Луна ярко освещала ее лицо. На нем было написано удивление.
— Но вы же сказали…
— Неважно, что я сказал. Так вы хотите?
— Ну да, конечно, хочу.
— Прекрасно. Скажите своему мужу, что вы хотите провести день со мной, и, если он согласится, я к вашим услугам.
Она вздрогнула.
— Но я не могу этого сделать. Вы же знаете. Он и понятия не имеет, что мы знакомы.
— Ну так скажите ему, что мы познакомились.
— Я не понимаю… — Она чуть наклонилась вперед и взглянула мне в лицо. — У вас такой сердитый голос, Чес. Что случилось?
— Скажите ему, что мы познакомились, — повторил я, не глядя на нее.
— Но я же не могу. Ему это не понравится.
— Интересно, почему?
— Чес, давайте прекратим этот разговор. Вы не хуже меня знаете — почему.
— Я не знаю, объясните мне.
— Он всегда меня так глупо ревнует. Он просто не поймет.
— Чего не поймет?
— Чес, не будьте таким злым. Что случилось?
— Я спрашиваю: чего он не поймет? — с нажимом произнес я и, повернув голову, посмотрел ей в глаза. — Объясните мне, чего именно он не поймет.
— Он не любит, чтобы я общалась с другими мужчинами.
— А это почему? Он что, вам не доверяет?
Напрягшись, она молчала, только во все глаза глядела на меня.
— Может быть, он боится, что, если вы будете общаться с другими мужчинами, у него вырастут рога? — зло спросил я.
— Чес! Ну что случилось? Почему вы вдруг так рассердились? Почему вы говорите со мной в таком тоне?
— Может, он боится, что у него вырастут рога, если вы будете общаться со мной?
— Я не знаю… Чес, ну пожалуйста, зачем вы так… Если вы не перестанете, я уйду.
— Зачем я так? — с трудом сдерживаясь, переспросил я. — Вам не нравится? Но вы же не целомудренное дитя, а замужняя женщина и должны хорошо понимать, какие мысли бродят в голове у мужчины, когда очаровательная молодая женщина привозит его в уединенное место, где нет ни души, к тому же далеко не в детское время. Или вы настолько глупы, что не понимаете этого?
Она дернулась назад, как от удара. На лице ее застыли потрясение и гнев.
Я подался вперед и заглянул ей в глаза.
— Вы влюблены в меня, Люсиль?
Она вздрогнула.
— Влюблена в вас? Нет, откуда вы взяли? Что вы такое говорите, Чес?
Черная желчь разочарования затуманила мне рассудок.
— Так какого черта вы притащили меня сюда? Какого черта вы навязываетесь? — Мой голос зазвенел. — За кого вы меня принимаете? Или вы думаете, что я каменный?
— Я уйду…
Она начала подниматься. Я схватил ее за руку и потянул к себе. Она упала мне на колени, спина выгнулась. Наши лица оказались рядом.
— Чес! Отпустите меня!
— Я не каменный, — пробормотал я, чувствуя, как стучит кровь в висках, и впился в ее губы. Она стала сопротивляться, причем, к моему удивлению, в этом хрупком теле оказалось довольно много силы. С трудом понимая, что происходит, я пытался подмять ее под себя. Но тут ей удалось высвободить одну руку, и она со всего маху хлестнула меня по лицу.
Удар сразу же привел меня в чувство.
Я отпустил ее, она вскочила на ноги и побежала к машине.
Я сидел не двигаясь и смотрел в сторону океана. Вдруг в тишине затарахтел двигатель моего «кадиллака».
Я вскочил на ноги.
«Кадиллак» уже двигался.
— Люсиль! Остановитесь! Люсиль!
Мотор взревел, машина, прыгая по кочкам, сделала немыслимый разворот и помчалась по дороге.
— Люсиль!
Я бросился вдогонку, но тут же остановился.
Сжав кулаки, я стоял и слушал ровный гул двигателя моего «кадиллака». Постепенно гул затих.
1
Мне потребовалось сорок минут, чтобы добраться до дома пешком.
Все это время я мрачно размышлял над сценой, которая произошла у меня с Люсиль. Как я мог позволить себе такое? Это было какое-то затмение. Вот ты и получишь по заслугам, говорил я себе, если Люсиль возьмет и расскажет все Эйткену. Очень возможно, что в эту самую минуту она ему и рассказывает. Я был настолько себе противен, что даже не думал о последствиях. Думал я только об одном: о ее реакции на вопрос, любит ли она меня. Снова и снова перед моими глазами вставало ее испуганно-удивленное лицо, снова и снова звучал в ушах ее ответ: горькие слова отдавались в мозгу безжалостным эхом.
Мое бунгало стояло в небольшом саду, метрах в пятидесяти от океана. Ближайший дом, принадлежавший богатому маклеру Джеку Сиборну, находился в четверти мили дальше по дороге. Он был почти всегда пуст — Сиборн обычно проводил здесь один из летних месяцев.
Я поднялся к бунгало со стороны пляжа и увидел, что у ворот стоит какая-то машина. Подойдя вплотную, я узнал собственный «кадиллак».
Тут же из темноты вышла Люсиль.
— Чес…
Я остановился. Потом уставился на нее.
— Я пригнала вашу машину, — сказала она слабым голосом.
— Извините меня, Люсиль. Я потерял голову…
Она тоже остановилась. Нас разделяло метра два.
— Не надо об этом.
— Я отвезу вас.
— Давайте сначала зайдем в дом. Я должна вам что-то сказать.
— Лучше не надо. Поехали, я отвезу вас домой. В машине вы мне все скажете.
Она подняла с плеч свои густые волосы — я смутно уловил в этом жесте отчаяние.
— Ну пожалуйста, зайдемте на минуту в дом.
Светила полная луна, и я хорошо видел Люсиль. Она вся дрожала, а в глазах застыл ужас. Мне стало не по себе.
— Поговорим по дороге. Вам надо возвращаться… — Я смолк, потому что она вдруг качнулась. Я бросился вперед и успел вовремя подхватить ее — она уже падала. — Люсиль! Ах, черт! Что с вами?
