— Да-да, начинайте уже. Развлеките нас, а там посмотрим, стоит ли ваше представление платы, — встряхнув седеющей головой, велел барин.
Офелиса кивнула спутникам. А у них уже было все наготове: Ледор принялся играть на ребабе, Адхи вступил вперед, отсчитал нужное количество тактов, как его обучили, и принялся кувыркайся и ходить колесом. Используя ловкость мэйва, он подскочил на два своих роста и сделал сальто, ловко приземлившись на посыпанную гравием ровную площадку перед крыльцом. Она отлично подходила для метания огненных снарядов: тушить ничего не пришлось бы, разве что недалеко дурманно благоухали кусты алых роз.
— Огонь? Ох-ох! Мы не давали разрешение! — взметнулась жена барина, когда Чигуса и Аобран зажгли факелы.
— Огонь! Ура! Хочу огонь! Пусть они сожгут друг друга! — злобно заулюлюкали мальчишки.
— Никто никого не сожжет, — успокоил всех хозяин имения. — Продолжайте, господа хорошие.
«Раз-два-три», — отсчитал Адхи и вскинул лук, сбивая зажженную булаву. Офелиса тут же потушила ее в полете. Трюк повторили еще несколько раз. Потом вновь Адхи прошелся колесом и сделал сальто, выстрелив в прыжке по подброшенному факелу. Под конец Офелиса спела под аккомпанемент Ледора под новые кувырки Адхи и жонглирование Чигусы. Аобран крутил зажженные шарики на цепочках.
В финале представления кудесники застыли в заранее обговоренной позе с зажженным булавами в руках, а потом все вместе быстро их погасили, оставляя сад в полумраке подкрадывающихся вечерних сумерек.
«Ну как им, понравилось?» — вздрогнул Адхи, вспоминая все свои мелкие проколы. Мог бы лучше стрелять, мог бы красивее приземляться. «Путь героя» не предполагал изящества и зрелищности, а вот новый «путь артиста» заставлял показывать себя с лучшей стороны. Но к счастью, и барин, и его дети вскоре разразились аплодисментами, подхваченными столпившимися любопытными слугами.
— Жаль, что никто не подпалился, — злобненько сетовали гадкие мальчишки. Адхи захотелось не кланяться им, а с силой орка задать несносным барчукам хорошую трепку.
— Артисты… артисты, — что-то бормотал Трифон Никитич, поглядывая на Офелису и остальных.
— Ночевать в саду не оставим, недалеко опушка леса есть, — тут же вскинулась жена барина.
— Представление-то неплохое, понравилось нам. Понравилось, душа моя? — обратился барин к жене, на что она поджала губы и глянула с отвращением на Офелису, которая тут же уточнила:
— Денег нам не надо, нам бы немного снеди какой. Ночевать и не думали оставаться. Пойдем мы дальше по дорогам, путь неблизкий, до самой столицы.
«Нам информация нужна и рекомендации», — молча продолжил Адхи, с трудом разгадывая приторно-благосклонное выражения лица Трифона Никитича.
— Вот как, до столицы! Но там публика искушенная, к зрелищам привычная, не то что мы. Да времена-то нынче неспокойные. Ладно же, отведите их на задний двор и дайте два-три мешка крупы, — небрежно отмахнулся барин, но выглядел вполне впечатленным. В их местах, вероятно, нечасто проезжали бродячие артисты.
— Вы отправляйтесь на указанную опушку, устройте пока все для лагеря. Костер, котелок. А мы здесь походим, со слугами поговорим, — шепнули Ледор и Офелиса, наказывая Адхи, Чигусе и Аобрану двигаться дальше, погрузив два мешка с крупой. — Найдем вас, догоним.
— Ночевать будем в лесу? А теней там нет? — озирался Адхи, когда они выехали за ограду.
— Тени деревьев не оживают, — успокоила его Чигуса. — Да и какая разница… Лес, имение… Если у тебя дурные мысли, если суждено тебе, то тень или отражение оживут и убьют тебя.
— Ты так мрачно говоришь… — подивился Адхи. Пользуясь случаем, он сидел на облучке кибитки Офелисы.
— Я вижу тех, чьи тени должны скоро ожить, — вздрогнула Чигуса, уверенно правя отчего-то беспокойными ездовыми птицами. — Этот дар был у меня с рождения, но в Звене он исчез, я и забыла. А теперь снова вижу.
— И что ты видишь? — поежился Адхи, озираясь назад, точно ожидая вновь уклоняться от атаки тени. Впрочем, в день поединка с Хоргом что-то неуловимое намекнуло ему: внутреннего монстра удалось подчинить и заставить нападающим только на врагов.
— С твоей тенью все в порядке, — успокоила Чигуса. — А вот тень жены барина скоро оживет. Видно, дурное она думает. И часто думает.
— От ревности, наверное. Барин вон как на Офелису зыркал, — догадался Адхи. — Надо предупредить жену!
— Бесполезно, — пожала плечами Чигуса. — Ты же видел, что с тенью ничего не сделать.
Остаток пути они преодолели в гнетущем молчании. Адхи переживал за Офелису, хотя подозревал, что кудесница с легкостью постоит за себя, как и Ледор. Хотя Аобран, похоже, тоже тревожился за друга. В конце концов, если бы людям в имении вздумалось замыслить недоброе, они бы нашли способ обмануть оставшихся артистов. И даже если бы кудесники отбились, то по окрестностям разлетелась бы дурная молва. Весь их план попадания на царский двор выглядел крайне хлипким.
— Когда они вернутся? — тревожно спрашивал Адхи разводя костер в новом лагере у кромки леса.
— Скоро, — сдержанно кивала Чигуса, промывая крупу и вешая походный котелок над огнем. По дороге Аобран сбил магией небольшую птицу, оказавшуюся, похоже, голубем. Мясо выглядело пригодным в пищу, поэтому Адхи уверенно ощипал и выпотрошил добычу. И все-таки приготовление ужина втроем казалось неправильным, не хватало привычных голосов. Лагерь выглядел пустым.
Лишь Чигуса не тревожилась. Похоже, они с наставницей нередко придумывали разные трюки для отвлечения внимания. Офелиса, наверное, провернула много хитрых авантюр и много с кем успела повстречаться, ведь учила еще Ледора и Аобрана. А им-то уже минуло больше пятидесяти лет, пусть лица их оставались свежими и молодыми. Адхи полагал, что спутники понимали риск, когда задерживались в имении.
— Пойду принесу еще воды. Где-то здесь речка была, — сказала Чигуса и отправилась в заросли на поиски ручейка.
— Ох, наконец-то! Появились! — через некоторое время вскочил Аобран, встречая Ледора и Офелису. Спутники шли спокойно и даже улыбались.
— Барин узнал, что ты был на поле боя, — без лишних слов обратился к Адхи Ледор. — Говорит, герой ты. И, мол, ты в том редуте, значит, видел его брата двухродного. Уже вести разнестись успели. Наверное, все благодаря дирижаблям, письма и газеты быстро возят.
— Кого это я видел? — встрепенулся Адхи.
— Так этого… Сергея Яновича, — напомнил Ледор. — Ты вроде о нем рассказывал.
— Видел… Да, имя такое диковинное, — кивнул Адхи, радуясь, что его случайные знакомые с поля битвы не пропали бесследно в воронке прошлого. Значит, того бесстрашного командира батареи звали Сергей Янович Востров. Адхи счел, что это вполне подходящее имя для такого смелого человека. Заточенный клинок — так бы его назвали, наверное, в Аларгате. А в племени орков сказали бы, что он идет по «пути героев», слушая духов-из-скорлупы.
— Он остался жив? — уточнил Аобран.
— Жив вроде, — ответил Адхи. — Но отступали они. И там дальше бой шел, но я сделал, что мог, открыл «проколы». Ну, вы знаете… Думаешь, это как-то нам поможет?
— Может, и поможет. Пока пойдем другим господам показывать представления. Может, так и до царя дойдем, — развела руками Офелиса.
— Если война не дойдет раньше. Она уже где-то у границ. Я пообщался со слугами, — вздохнул Ледор, на что Аобран ухмыльнулся:
— Скорее, со служанками, а, Ледор?
— Ой, не начинай. Да, с двумя горничными и немного с кухаркой, — рассмеялся Ледор. — Что поделать, если я такой очаровательный. Зато выудил всю информацию. И видишь, как удачно сказал, что Адхи в редуте был. Его вон погибшим считали. Говорят, Сергей Янович вспоминал мальца, который прыгал на два своих роста и вместе с ними отбивался от неприятеля. Вот так тебя и узнали сейчас. Правда, вернуться не приглашали, но нам и не надо.
— Двухродный брат этого барина получше него будет, добрее и смелее, так мне показалось, — задумался Адхи.
— По-разному бывает. Иногда и два родных брата совсем разные. А двухродные тем более, — отозвалась Офелиса.
