Обнялись, расцеловались. Наступило время вновь нюхать порох и пересчитывать полученные раны.
Пошли в ближайшую точку частного общепита, вспрыснуть под пальмой его воскрешение. И только после этого в баню. Коллекция прав человека стремительно пополнялась неожиданными экземплярами.
* * *
— Как ты выжил, как смог спастись? — Рвался с поводка я. Неожиданная встреча от радости мешала по достоинству оценить происходящее и создавала почву для риторических вопросов.
Федя обиженно хлопал глазами, считая себе виновным во взрыве:
— Эх-х-хе-хе… Грехи мои тяжкие! — как-то слишком театрально начал он повествование, не забывая забрасывать в рот большие куски отварной мочалистой говядины и заедая их варёными яйцами с майонезом. — Говорю, господь наказал меня грешника за грехи-то…
— Ну, ну, подробности давай, детали, — подталкивал я его, пытаясь хоть на минуту приостановить забрасывание разнообразной еды в его камнедробильную машину. — На, вот выпей, может слова легче будут выходить изнутри.
— Ты, понимаешь, святой человек, — выпив стакан горькой, он придвинул порцию дымящихся пельменей к себе и элегантно высморкался в салфетку. — Только я в туалет зашел, чтобы досмотреть сон с красавицами… Только-то труселя до полу приспустил, сам на унитазе примостился… Только начал своего красавца укачивать, раздувать меняя руки… Сон-то интересный хотелось досмотреть, что там дальше было… И когда уже вот, вот из ствола должно было брызнуть, меня и шарахнуло дверью-то…
— Да, грешник, ты Федя, а за это надо отвечать, — пытаясь не расплакаться, уже от хохота поддержал его правдивые слова.
— Всё потому, святой человек, что моё умственной развитие отстаёт от физического, — он был явно голоден и его тянуло на самокритику. — Всё очень просто — ем я много и, как правило, головой, а в момент поглощения вкусного и полезного она именно этим и занята, оттого время на подумать вообще не остаётся. Именно поэтому…
— Дальше, что было? — Перебил я его на самом пике размышлений.
— Дверь оторвалась и прибила меня накрепко, — как-то уж совсем с трещиной в голосе говорил он, пытаясь пододвинуть к себе и другие тарелки с едой, это получалось плохо, т. к. я вцепился в них намертво, тогда он закончил грустный рассказ на неприятной для меня ноте. — Я очнулся, темно, никого нет, воняет пожаром… Я понял, святой человек, что ты меня бросил… Эх-х-хе-хе…
У меня опять защипало в носу… Чтобы найденыш не увидел у святого человека обычных людских слабостей пришлось бежать в туалет. Там я чуть дольше задержался, а когда вернулся, на моём месте стоял незнакомый мужик и деловито тыкал яйцами и пальцами в соль, выпивая смачными глотками пива. Федя, размахивая руками, что-то горячо ему втолковывал…
* * *
Подошедший мужичина имел весьма колоритную внешность: росточку выше ста девяноста сантиметров, гордый, статный, с многочисленными рельефными подбородками. Ккроме всего прочего на небритом лице имелась печать алкогольного порока, набрякшие мешки под глазами подтверждали догадки, склонен к излишествам — это то, что относилось к физиономии. Но кроме лица, следовало бросить пытливы взгляд на его внешний вид. Одет он был также весьма специфически. Розовая женская кофта грязно-серого цвета, застиранное галифе, перешитое из чьих-то джинсов, калоши на портянке. А вот глаза, я удивился глазам — умные, оценивающие, пытливые, естественно с гебистским хитрым прищуром… Как-то неестественно он прикидывался пьяным…Э, браток, так ты у нас комедиант и тебя от нашей сладкой парочки что-то нужно.
— Федя, ты зачем это вот так? — ласково поинтересовался я, тыкая пальцем в стоящего на моём месте мужика. — Это, что, твой приятель с паперти?
Его ответ заставил меня опять усомниться в том, что я нормальный и вокруг меня также нормальные люди.
— Так, этот благородный идальго, — рисуясь, он старался быть убедительным. — Как раз с тех мест, святой человек, куда мы должны будем с тобой и с ним вскорости отправиться.
Куда отправиться? Кто сказал? За каким таким погремушками и бубенцами? Это, что последствия последней контузии? К Федьке опять вернулся дар пророчества?
— Кто ты человече? — я решил зря не расходовать и особо не напрягать федины возможности, а напрямую обратился к обладателю умных глаз. — Что тебе надо от моего друга.
Он ждал моего вопроса, более того, был к нему готов. Поднявшись, щелкнул калошами и горделиво тряхнув косматой головой, представился:
— Муранов Георгий Георгиевич. Штабс-капитан в отставке, военный пенсионер и любитель поэзии Сафо. — Он горделиво отбросил голову назад и веско добавил. — Пью и ем за свои, а ваш друг сам пригласил меня к столику…
Росточку наш новый знакомый, как я уже говорил был выше метра девяносто, но от громадного Федора его отличала горделивая, как у лошади Анны Карениной «Фру-Фру» посадка головы, черные с заметной проседью густые волосы, внимательные цыганские глаза, из свисающих подбородков, всегда по вкусу можно было выбрать один. Когда отклонял голову назад, т. н. «горделивая посадка» казалось, что многоярусный подбородок пропадает и плоскость лица совпадает с плоскостью живота — очень красиво.
Да, не оправдал Жиноскул доверия — думалось Арлену, — проявил леность, глупость, склонность к пьянству и бабам, хотя последнее возможно и перебор с их временным отсутствием на планете, как таковых… Ну, да всё равно, скверно. Надо признаться честно, что-то у Разума не срослось с самим собой, а может изжога замучила, но зол он был безмерно…Сами посудите…
В последний раз, придурок, поздвигал земные оси и полюса. На месте моря создал черти-что, набухал туда соленой гадости. Где только смог достать, хотя снабженцы от его имени божились, что наряд-заказ на эту дрянь, к ним не поступал. Вот так, за здорово живёшь, взял и огромное количество чистейшей воды превратил в соляной раствор…
Не оправдал, помощничек доверия… А кого ставить на должность, как бороться с кадровым дефицитом, когда вокруг одни лысые да рыжие, т. е. натуральное, прости господи, жульё. (Сам к себе начал обращаться, грустно подумал Высший разум, совсем скверно.)
Опять же, вспомнился ему не очень достойный пример из жизни XX-XXI века, связанного с кадровыми назначениями. Был такой анекдотический случай — выборы и принятие на должность генеральным секретарём ООН некоего простого парня с незапоминающейся внешностью и бородой — Кофи Аннан. Прямо надо сказать кадровики оказались ленивыми до безобразия, поленились даже полистать личное дело: папа, мама, родная пальма, характеристики с последнего места работы, то да сё… Им понимаешь ли ты, хватило того, что исходя из принципа политкорректности, он черный. Из-за этого назначения и выборов произошел форменный конфуз. Ушлые и вредные журналисты раскопали не красящий секретаря-начальника факт биографии. Будучи руководителем миротворческой миссии в Руанде, по причине личной трусости, боязни принятия решений и непрофессионализма, в конфликте двух племен — тутси и хуту было убито около миллиона африканцев. В связи с дороговизной патронов убивали примитивно, но надежно — родня рубила друг друга мачетами. Всё это происходило на глазах до зубов вооруженных миротворцев — «голубых касок». Под попевки взятые из докладов Аннана, умники из Совбеза решили не вмешиваться, мол, само утрясётся (как беременная пэтэушница — пускай оно в животике побудет, глядишь, потом рассосется). Однако не учли местных обычаев, африканского колорита и радости от разрубания тесаком подкинутого в воздух младенца. С другой стороны, если ставилась цель уменьшить давление на почву в этом месте, то она была достигнута, выполнена и перевыполнена.
