робко представилась Лира, и они чинно поклонились друг другу.
— Рад знакомству, леди Оронца. Полагаю, теперь вам пора отдыхать, а мне приводить себя в порядок с дороги.
С этими словами одноглазый сир откланялся, и лорд Дормонд, недовольно чертыхаясь в бороду, спешно направился внутрь поместья, оставляя Лиру справляться с ворохом мыслей в одиночку.
— Ха, — она возмущённо уперла руки в боки. — И что это было? Ничего не понимаю! Альма! Что ты скажешь? Альма?..
Но Альмы нигде не было.
* * *
Прежде, чем вернуться в покои и умыться перед ужином, Лира обыскала кухню, конюшню, часть сада и весь задний двор, но ведьма будто исчезла. В комнатах леди она тоже не появлялась, Сорка бы заметила. Может статься, что Альма ушла говорить с Древними, может, они призвали её так неожиданно, что ведьма не успела даже предупредить Валирейн. Этим леди Оронца успокоила себя на время ужина, этим пыталась убаюкать ночью.
Но утром беспокойство вернулось, разбудило её раньше обычного. Где же Альма? Почему ушла? Может, кто-то её видел, там, во дворе, когда они только прибыли с охоты? Лира хотела спросить у лорда, видел ли он её компаньонку, смуглую, похожую на южанку, чёрная коса, жёлтый взгляд. Но милорд на завтраке почему-то не появился. Дитор сказал, что его светлость все ещё спит — ему, дескать, нездоровится со вчерашнего вечера.
Слова эти отозвались звоном в ушах, рождая скользкую, как медузья слизь, мысль… А что, если лорд вознамерился-таки отведать куропатки, любезно пойманной для него сиром Галлиром? Медведь подкараулил ведьму и затащил в свое логово? Или ведьма решила соблазнить избранника Древних и лично исполнить волю Папы Ромоха?.. Лира не знала, какая мысль терзает её сильнее — что Альма могла позариться на её жениха и стать его любовницей, или отнять у неё возможность преклониться перед Древними и исполнить божественную волю?
Лира подскочила с постели, на которой предавалась тяжёлым мыслям, чуть не сбила Сорку по пути к двери, ворохом кудрей и кружев пронеслась по коридору особняка от своих покоев к покоям лорда, а пред ними замерла, словно бежала впереди собственной решимости, и та ещё не успела её догнать.
Что она скажет? Кому? Как?..
И вот решимость, наконец, нагнала Оронца, она увидела в отражении стальной пластинки замочной скважины как зло искривилось её лицо. Хотелось ворваться в эти двери, снести их. Леди сжала руки в кулаки — ей хотелось…
Из покоев вдруг донеслось хриплое мужское бурчание, а потом смех. Женский. И Лира, не раздумывая, дёрнула за ручку, но дверь оказалась заперта, и тогда леди заколотила по ней с яростью медведицы, чьих детей спрятали у себя охотники.
— Кому что надо?! — громогласно раздалось из покоев. — Занят!
Но Лира не остановилась даже, когда услышала, как кто-то возится с замком и ключом, и только тогда опустила руки, задыхаясь от сердечного боя, когда на пороге покоев перед ней встал лорд Дормонд в тяжёлом распахнутом халате, с яростью во взгляде и обнаженными чреслами.
— Кхм… леди… — Лорд спешно запахнул халат. — Что ж вы…
Валирейн смотрела на него снизу-вверх. У неё разболелись глаза от того, как широко она их распахнула, у неё дрожало тело и ныли кисти рук. Решимость покидала леди, как песок — верхушку стеклянного сосуда часов. Она опустила голову и взгляд её упал на огромную постель, в которой в ворохе шкур и покрывал пряталась девица. Лира увидела только её глаза и растрепанное гнездо рыжих волос.
Оронца тут же вспомнила, как лорд обнял её у обрыва, побеспокоившись, что она замёрзнет, как они смеялись по пути обратно, как ей было легко и почти хорошо, когда лорд Дормонд был рядом и заботился о ней, а сейчас… Это все так ужасно, так мерзко, так… по-настоящему…
— Экая неловкость, — барон Варой подошёл настолько тихо, что его никто не успел заметить раньше, чем он сам того захотел. — Леди Оронца, позвольте?
Он осторожно взял её за локоть и повёл дальше по коридору, словно бы ничего не случилось, словно бы они просто повстречались здесь случайно — Лире внезапно стало дурно и добрый милорд вывел её на воздух.
В саду никого не было, только птицы перекрикивались с ветром.
— Глупо ходить вокруг да около, леди, — начал барон, усаживая Валирейн на скамью. — Скажу прямо, лорд Дормонд большой охотник до подолов. И в удовольствии себе отказывать не привык. То, что вы увидели… не более, чем шалость на ночь. Он станет вам мужем, этого хочет король и ваша сестра, и он не пойдёт против воли его величества, и никакая служанка и даже леди не встанет между вами и титулом Хозяйки Холмов.
— Да вы! Да что вы говорите? — голос Лиры дрожал негодованием. — Вы думаете, что я охочусь за титулом?!
— Разве нет? — Варой из Шэлка развел руками, ответив на возмущенный взгляд леди Оронца полной невозмутимостью. — Вы согласились на сделку, леди. Как бы то ни было, чем бы не увещевала вас сестра и отец, вы согласились. И, насколько я знаю, прибыли сюда не в кандалах. Значит, правила игры вам известны. Поэтому, советую как можно быстрее избавиться от сказочных представлений о замужестве, и вливаться в партию.
Лира смотрела на барона, широко распахнув глаза. Она вся разом замерла, даже дрожь и всхлипы унялись, словно бы один только холодный взгляд этого человека был способен превратить ее в статую.
— Единственное, что вы должны помнить, миледи, это то, на чьей стороне вы играете и что требуется от вашей фигуры.
Валирейн поджала губы и сглотнула ком.
— И что же требуется от моей фигуры?
— Ничего сложного. Стать супругой Дормонда, родить наследника, быть примерной женой. И, поверьте, позже это хорошо вам окупится. Дайте мужчине заботу и уют, и он позабудет о других женщинах, дайте ему сына, и он бросит к вашим ногам все, что имеет, а что не имеет — заимеет и бросит. Эта истина, которая живет не одну сотню лет и проживет ещё столько же, пока мужчины — это мужчины, а женщины — это женщины.
— Как… просто…
— Именно. Я вас покину, одиночество в таких вопросах полезно.
