Капитан-негр отправился с визитом к Аркадию Платоновичу, а инспектор, Волошин и секонд прошли в курительный салон. Я присоединился к ним. Тут мы угостили гостя армянским коньячком, выданным строгим начпродом по специальному разрешению капитана, и кофе и вручили ему два экземпляра акта осмотра шхуны; первый, украшенный нашими подписями и судовой печатью, и его перевод на французский язык, сделанный Володей.
Инспектор просмотрел акт весьма бегло, явно больше из вежливости, и отложил в сторону, с удовольствием смакуя коньяк. Только на одном месте он задержался, задумался и даже перечитал этот кусочек снова. Но что привлекло его внимание, он не сказал, а спрашивать было неудобно.
— Как, по-вашему, мосье Рузе, что же с ними могло произойти, с экипажем шхуны? — все-таки не выдержал я.
Секонд перевел мой вопрос и ответ инспектора:
— Пока сказать трудно. Я гадать не люблю, даже на коньяке, не то что на кофейной гуще.
Инспектор помолчал, задумчиво разглядывая на свет золотистый коньяк в бокале.
— О! Не уступит нашему прославленному мартелю, — перевел Володя его восторженное восклицание.
— Попробуем все-таки разобраться в том, что же с ней случилось, — продолжал инспектор без особой уверенности, а Володя переводил его слова. — Пока, к сожалению, мы выяснили немного. Капитаном на ней был Луис Френэ, как вы уже знаете. Моряк опытный, хотя и любитель выпить, иногда и подраться. Суперкарго у него служил Томас Даунинг. Вышли они из Папеэте 15 мая, имея на борту, кроме девяти членов команды и кока, еще около сорока пассажиров.
— Ого! Где же они размещались? — поинтересовался Волошин.
— О, местные жители весьма неприхотливы, — перевел секонд беззаботный ответ француза. — Они могут спать на палубе буквально друг на друге. Были, правда, среди пассажиров и трое белых, помещавшихся, видимо, в одной из кают. Миссионер отец Ригэ, плывший на острова Дюк-оф-Глостер, и каких-то два авантюриста, собиравшихся искать клад, якобы зарытый пиратами на каком-то необитаемом острове. Название его они тщательно скрывали. Личность их мы пытаемся выяснить, так же как и точный маршрут «Лолиты». К сожалению, мы пока не знаем и его. Хотя существуют строжайшие требования о том, что перед выходом в море каждый шкипер обязан вывесить расписание рейса на почтамте Папеэте, по-моему, еще не было примера, чтобы кто-нибудь его исполнил. В крайнем случае, вывешивают заведомо лживое расписание, только усложняя нашу работу.
— Почему они так делают? — удивился Волошин.
— Ну, во-первых, один удачный рейс позволяет заработать лишь на копре до двухсот пятидесяти тысяч местных франков. А если тебя опередят, сплаваешь впустую. Понятно поэтому, что каждый шкипер боится, как бы о его маршруте не пронюхали конкуренты и не опередили бы его. А кроме того, помимо вполне легальных товаров, какие они доставляют островитянам, каждая шхуна непременно везет и какую-нибудь контрабанду — вроде спирта, как «Лолита».
Глотнув еще коньяку, инспектор сказал:
— Известно, что «Лолита» вышла из Папеэте 15 мая. Она побывала на главном из островов Дюк-оф-Глостер, где высадила большую часть пассажиров и взяла немного копры, потом на атоллах Хикуфу и Хао… Дальше путь ее теряется. Последнее место, где ее видели двадцать второго июня, — это остров Моране, или Кадмус, как он обозначен на некоторых картах. Куда она направилась дальше, мы не знаем. Возможно, к архипелагу Мангарева, поскольку еще не был распродан весь спирт. Но с таким же успехом они могли и отправиться продавать его на Маркизские острова. Как видите, мне приходится решать задачку, состоящую, собственно, из одних неизвестных, — перевел секонд его слова.
— М-да, — посочувствовал Волошин.
— Ну, не стану вас задерживать, а то вашему судну и так пришлось изменить курс, таща нам навстречу эту злосчастную «Лолиту», — сказал француз, с явным сожалением посмотрев на опустевшую коньячную бутылку и вставая. — Мне бы хотелось лично поблагодарить капитана и обратиться к нему с одной маленькой просьбой. Это возможно?
— Пожалуйста, — сказал Володя. — Я сейчас ему доложу.
— Прошу вас. И если можно, принесите, пожалуйста, карту.
Секонд ушел, а мы снова сели в удобные кресла и закурили.
Вез переводчика нам оставалось лишь обмениваться приветливыми взглядами и улыбаться.
В салон вошел капитан в сопровождении секонда, несущего под мышкой толстый сверток штурманских карт. Француз поспешно вскочил и, учтиво склонив голову, поблагодарил капитана за то, что он так любезно согласился отбуксировать «Лолиту» навстречу спасательному катеру. Володя переводил его слова, расстилая карты на столе.
Помолчав, инспектор произнес скорее утвердительно, чем вопросительно:
— Я не сомневаюсь, в вахтенном журнале сделаны все соответствующие записи с того момента, как вы заметили брошенное судно — с точным указанием времени?
— Разумеется, — кивнул капитан.
— А кто в это время нес вахту? — перевел Володя очередной вопрос инспектора и тут же ответил ему:
— Я.
Француз что-то обрадованно начал ему говорить, поглаживая по плечу.
Володя кивнул и пояснил капитану:
— Он просит потом разрешения побеседовать со мной отдельно, задать несколько вопросов о деталях встречи с «Лолитой».
— Пожалуйста.
— Вы обнаружили «Лолиту» шестого июля примерно здесь? — инспектор ткнул карандашом в голубые просторы на карте.
— Да. Точные координаты записаны в судовом журнале.
— Это через две недели после того, как она покинула остров Моране, — перевел секонд слова инспектора, задумчиво изучающего карту. — По прямой от него до места рандеву с вами примерно миль двести сорок — двести пятьдесят?
Капитан кивнул.
— Как вы считаете, господа, — повернулся с легким поклоном француз к капитану и секонду, — учитывая, что все это время стояла почти штилевая погода, — могла ли «Лолита» за эти две недели заходить еще куда-нибудь?
— Вряд ли, — ответил капитан, и секонд, переводя его слова, тоже покачал головой.
— Но вы предложите ему, если хочет, еще посоветоваться со специалистами по метеорологии и океанографии, — добавил капитан. — Скажите: насколько мне известно, профессоры Лунин и Суворов заинтересовались маршрутом «Лолиты» и делали кое-какие расчеты.
Секонд перевел слова Аркадия Платоновича французу. Тот обрадованно закивал и начал благодарить.
Капитан ушел. Француз с Володей уединились в уголке салона. Я, чтобы им не мешать, вышел на палубу. Беседовали они довольно долго, затем секонд проводил гостя к ученым.
Потом я узнал, что Лунин и Суворов подтвердили мнение капитана о том, что «Лолита» вряд ли могла успеть зайти еще куда-нибудь после острова Моране до того, как ее по неведомой причине покинула команда, иначе бы мы с нею разминулись в океане.
