— Предлагаю приобщить этот список к делу в качестве вещественного доказательства, — сказал Флешер.
— Минутку, — вмешался Мейсон — У меня есть несколько вопросов. Мистер Бернел, вы говорите, что номера записаны не вашим почерком?
— Да, сэр.
— Вам известно, чей это почерк?
— Заместителя главного кассира национального банка Айвенго.
— Ну, хорошо, — сказал Флешер. — Придется потрудиться, раз уж так надо. Покиньте свидетельское место, мистер Бернел, я вызову мистера Риди.
Гарри Риди, заместитель главного кассира, взглянув на список номеров, опознал свой почерк. Он заявил, что, переписав номера двадцатидолларовых ассигнаций, запечатал список в конверт и отправил вместе с деньгами.
— Приступайте к перекрестному допросу, — сказал Флешер Мейсону.
Мейсон просмотрел список.
— Все номера записаны вашим почерком? — спросил он Риди.
— Да, сэр.
— Вы лично списывали номера с ассигнаций?
— Нет, сэр. У меня было два помощника. Один зачитывал номера, другой сличал их с моими записями.
— Сумма зарплаты составляет ровно по сто тысяч долларов дважды в месяц?
— Совершенно верно. Эту меру мы применяем с тех пор, как мистер Бернел стал директором. Переписываем ассигнации мы не в порядке номеров. Серийные номера просто зачитываются и записываются. Если ограбления не произойдет, ничего больше не требуется. Если произойдет ограбление, мы можем переписать номера по порядку.
— Эти номера записаны вашим почерком — все до единого?
— Да, сэр. Более того, обратите внимание, что внизу каждой страницы я поставил свои инициалы.
— У меня все, — сказал Мейсон.
— Я еще раз предлагаю приобщить этот список к делу, — заявил Флешер.
— Предложение принято, — распорядился судья.
— Следующий мой свидетель — Чарльз Освальд, шериф, — объявил прокурор.
Шериф, высокий, тощий человек со спокойными манерами, занял свидетельское место.
— Знакомы ли вы с Харви Корбином, обвиняемым по этому делу? — спросил прокурор.
— Да.
— Знакомы ли вы с его женой?
— Да, сэр.
— Был ли у вас какой-нибудь разговор с миссис Корбин пятнадцатого числа сего месяца, в день, когда произошло ограбление?
— Да, сэр. Был.
— Вы спрашивали, что делал ее муж накануне вечером?
— Одну минутку, — вмешался Мейсон. — Я протестую на том основании, что никакой разговор шерифа с миссис Корбин нельзя обратить против обвиняемого; более того, в этом штате жена не имеет права давать показания против мужа, Поэтому любое утверждение, исходящее от нее, будет косвенным нарушением данного правила. Кроме того, я протестую на том основании, что ответ свидетеля будет основан на слухах.
Судья Хесуэл изобразил глубокую задумчивость, потом изрек:
— По-моему, мистер Мейсон прав.
— Я сформулирую вопрос так, мистер шериф, — сказал прокурор. — Брали вы утром пятнадцатого числа у миссис Корбин какие-нибудь деньги?
— Протестую, — заявил Мейсон. — Вопрос несущественный, неправомерный и не относящийся к делу.
— Ваша честь, — раздраженно обратился Флешер к судье, — в этом самая суть. Мы хотим показать, что две из похищенных двадцаток находились у миссис Корбин.
— Если обвинение не сможет доказать, что деньги были даны миссис Корбин ее мужем, это показание неприемлемо, — сказал Мейсон.
— В том-то и дело, — сказал Флешер. — Эти деньги были даны ей обвиняемым.
— Откуда вам это известно? — спросил Мейсон.
— Так она сказала шерифу.
— Это показание с чужих слов, — отрезал Мейсон.
Судья Хесуэл заерзал в кресле.
— Кажется, мы оказались а странном положении. Жену нельзя вызвать в качестве свидетеля, и я полагаю, что заявление шерифа не может быть принято
— Хорошо, — с отчаянием сказал Флешер. — В этом штате, ваша честь, существует право общей собственности. Деньги находились у миссис Корбин. Поскольку она является женой обвиняемого, они были их общей собственностью. Следовательно, отчасти и его собственностью.
— Ну что ж, — сказал судья. — Кажется, я могу согласиться с вами. Предъявите двадцатидолларовые ассигнации. Протест защиты отклонен.
— Предъявите ассигнации, шериф, — торжествующе сказал Флешер.
Деньги были предъявлены и приняты в качестве улики.
— Приступайте к перекрестному допросу, — отрывисто скапал Флешер.
— К этому свидетелю у меня вопросов нет, — сказал Мейсон, — но есть несколько вопросов к мистеру Бернелу. Вы отозвали его со свидетельского места, чтобы допросить другого свидетеля, и у меня не было возможности провести перекрестный допрос.
— Прошу прощения, — сказал Флешер. — Мистер Бернел, вернитесь на свидетельское место.
С приобщением двадцаток к делу в его голосе появились злорадные нотки.
— Предъявленный вами список сделан на бумаге национального банка Айвенго? — спросил Мейсон Бернела.
— Совершенно верно. Да, сэр.
— Он занимает несколько страниц и в конце его стоит подпись заместителя главного кассира?
— Да, сэр.
— И на каждой странице проставлены его инициалы?
— Да, сэр.
— В этом и заключался ваш проект обезопасить компанию от ограбления?
— Не обезопасить, мистер Мейсон, а помочь обнаружить деньги, если ограбление произойдет.
— Это и был ваш ответ на претензии мистера Несбитта, что сейф устаревшей конструкции?
— Да, отчасти. Надо сказать, что претензии мистера Несбитта не обсуждались до моего назначения на пост директора. Я чувствовал, что он пытался мешать мне, представляя дело так, будто при моем управлении прибыль оказывается меньше ожидаемой. — Бернел сжал губы, потом добавил: — Полагаю, мистер Несбитт рассчитывал, что директором назначат его, но был разочарован. Видимо, он все еще не теряет надежды занять эту должность.
Сидевший в зале Ральф Несбитт свирепо смотрел на Бернела.
— Был у вас вечером четырнадцатого числа разговор с обвиняемым? — спросил Мейсон свидетеля.
— Да, сэр. Был.
— И вы сказали ему, что по веским, на ваш взгляд, причинам увольняете его и требуете немедленно выехать из города?
— Да, сэр. Сказал.
— И выплатили зарплату наличными?
— Мистер Несбитт выплатил ему в моем присутствии, взяв деньги из отделения для мелких купюр.
— А не могли быть выданы Корбину эти двадцатидолларовые банкноты вместе с зарплатой?
Бернел покачал головой.
— Такая мысль приходила мне в голову, — сказал он, — но это невозможно. Деньги мы получаем из банка в опечатанном мешке, и он еще не был вскрыт. Эти банкноты находились в нем.
