— Какой смысл пытаться вылезти? Даже если бы тебе удалось это сделать, ты все равно не сможешь больше стоять. Ты упал бы на мостовую, только и всего.
Нога Куина согнулась раза два, пытаясь поднять его. Холмз повернул рычажок и опустил оконное стекло.
— Пытаешься выбить стекло? У тебя нет сил для этого!
Внезапно он обернулся и схватил Куина за руку.
— Что это? Столовый нож? Что ты можешь им сделать?
Он выбросил нож в окно.
— Слышал плеск? Там перед нами вода — вот эта прямая черная полоска, которую ты видишь как раз над радиатором.
Он откинулся к стенке с видом терпеливого ожидания.
— Теперь ты уже совсем не можешь двигаться, да? Вот и правильно. Водишь рукой так лениво, будто отмахиваешься от комаров. Вот почти и все, что ты еще можешь сделать.
«Все-таки я успел узнать, — подумал Куин, — что я был на правильном пути… но я узнал слишком поздно».
— Вам не удастся это сделать, мистер! — пробормотал он сквозь сон, в то время как его голова опустилась в последний раз. — Брикки все знает. Нас двое, я не один… теперь…
ДВАДЦАТЬ ОДНА МИНУТА ШЕСТОГО
Брикки стояла в темноте стенного шкафа, связанная, беспомощная. Теперь уж они наверняка не успеют на автобус. Бедный Куин! Будет ждать ее там, в доме Грейвза, в обществе мертвеца, пока не наступит день, пока кто-нибудь не заглянет туда. И начнется суматоха, и его арестуют… И все кончится. Ему никогда не удастся победить город. В конце концов ни эта женщина, ни ее партнер не оставили ничего такого, что могло бы их уличить. Ничего похожего на взломанный сейф — след, который оставил Куин. Она может потом обвинять их сколько угодно, если, конечно, она останется в живых. Но это ничему не поможет. Ее слово ничего не стоит.
Уходили драгоценные минуты, минуты, которые можно сравнить с каплями крови из сердца. Должно быть, сейчас уже половина шестого. Через десять минут она и Куин должны были отправиться на автобусную станцию… Теперь уж этого не произойдет. Ей следовало догадаться, что город их все равно перехитрит. Городу всегда это удавалось. Они ведь просто парень и девушка из маленького городка. Как могли они бороться против такого врага?! Куина казнят на электрическом стуле, а она навсегда останется грубой, злой наемной партнершей в дансинге — в заведении, больше похожем на конвейер, чем на место для развлечения. Навсегда. Без надежд, без мечтаний…
Проходили драгоценные минуты, которые нельзя было остановить и нельзя было выкинуть.
Внезапно дверь в комнату отворилась, и кто-то вошел. На мгновение дикая надежда мелькнула у нее в голове. Ага, счастливый конец, как в рассказах, как в кинофильмах! Кто-то пришел сюда, чтобы освободить ее в последнюю минуту. Пьяница-дежурный решил посмотреть, что произошло, — он заподозрил их, потому что она не вышла с ними. Или даже, может быть, сам Куин, которого привело сюда какое-то чудесное шестое чувство…
Потом раздался голос, голос, хрипящий от бешенства. И все надежды исчезли. Это был Грифф, сообщник Бристоль. Они вернулись, чтобы прикончить ее тут же, на месте!..
— Почему ты об этом не подумала раньше, дура?! Башка у тебя не работает?!
— Сейчас я из нее все вытрясу, — пригрозил решительный голос Бристоль. — Я бы и тогда у нее узнала, да ты вышел из ванной слишком рано. Ведь что-то подсказало ей — как могла она узнать мой адрес?..
Дверца шкафа открылась, и ослепляющий свет заставил ее на минуту закрыть глаза. Она почувствовала, что ее освобождают от петли, которая держала ее у стены. Ее вытащили, сорвали повязку, чтобы она могла говорить.
— Попробуй только крикни, и я тебя быстро… — угрожающе сказала Бристоль и подняла руки.
Брикки не могла кричать, даже если бы захотела.
Бристоль схватила ее за волосы и оттянула голову назад.
— Ну, только не увиливай! Я вот что хочу знать: откуда ты узнала обо мне? И откуда ты узнала, где я живу? Я буду рвать твои волосы, пока ты мне не скажешь всю правду!
Брикки ответила сдавленным, но решительным голосом:
— Ты уронила там счет за гостиницу. Я его нашла в комнате, там, где он лежал.
Удар. Она услышала звук, как будто бумажный пакет, наполненный водой, упал с третьего этажа. Но это не ее, это он Джоан ударил.
— Ах, ты… — хрипел он. — Я так и знал, что ты что-нибудь в этом роде выкинешь! Могла бы оставить свою визитную карточку у него в кармане. Одно и то же.
— Она врет! — взвизгнула Джоан Бристоль. Одна сторона ее лица медленно краснела, словно покрывалась экземой. — Я готова поклясться, что видела счет у себя в сумке, когда вернулась сюда.
— Ты вынимала счет из сумки, показывала ему? Вынимала?
— Да, вынимала! Ты сам знаешь: мы решили, что я покажу ему, как мне нужны деньги. Но я положила его назад, Грифф! Я принесла его сюда!
Брикки покачала головой.
— Он, видимо, выпал. Счет на семнадцать долларов восемьдесят девять центов. На нем написано «просрочен» фиолетовыми чернилами. На нем был даже помер твоей комнаты.
Грифф рванул Брикки за волосы.
— Ты его принесла сюда? Что ты с ним сделала? Где он?
— Я его оставила там, где он был. Я боялась до чего-нибудь дотрагиваться. Я все оставила как было.
Подошла Бристоль.
— Не верь ей. Она могла взять его с собой. Обыщи ее.
— Обыщи ты. Ты знаешь, где вы, женщины, прячете.
Ее руки быстро и тщательно стали обшаривать каждый дюйм. Ноги Брикки были стянуты вместе. Счет лежал в чулке, с внутренней стороны ноги. Бристоль проверила чулки с наружной стороны.
— Счета у нее нет.
— Тогда придется пойти туда и достать его. Его нельзя там оставлять. Это нас выдаст. Ах ты, идиотка!
— Обожди минутку, Грифф! — сказала Бристоль быстрым, тихим шепотом, но Брикки слышала. — Мы ее возьмем с собой и оставим ее там, с ним. Устроим так, чтобы выглядело, будто она сама… — Она мотнула головой в сторону Брикки и сказала еще тише, но Брикки все равно слышала — так напряжено было все в ней. — Ты можешь сделать то, что хотел с самого начала, но сделай это там. Пускай-ка они распутают эту историю! Тогда все не будет иметь к нам никакого отношения.
На мгновение он задумался. Глаза его горели.
— Это единственный выход для нас, Грифф! Они подумают, это сделала она, а потом покончила с собой.
Он кивнул.
— Хорошо. Нам нужно провести ее мимо стола ночного дежурного, как будто она пьяная, понимаешь! И ее приходится поддерживать. Я его все-таки заставлю отойти от стола, как я тебе раньше говорил. Мы просто провожаем ее домой, вот и все. Не трогай руки, пусть будет так, как есть, а ноги развяжи, чтобы она могла идти.
