Глава II
Как вабигун-сын получил вкус к цивилизации
Почти за тридцать лет до времени нашего повествования молодой человек по имени Джон Ньюсом покинул большой город Лондон, чтобы отправиться в Новый Свет. Судьба была жестока к нему. После смерти отца и матери он увидел, что разорен и что ему не остается ни гроша из небольшого семейного наследства.
Он высадился в Монреале, и так как это был юноша хорошо образованный, деятельный и предприимчивый, то он быстро создал себе положение. Хозяин, у которого он служил, оказал ему доверие и послал его в качестве уполномоченного, или фактора, в свою факторию Вабинош-Хоуз, лежавшую очень далеко на севере, в пустынной области озера Нипигон, в направлении Гудзонова залива.
Директор фактории является фактически королем своих владений. На второй год управления Джона Ньюсома ему нанес визит вождь племени краснокожих Вабигун. Он приехал в сопровождении своей дочери Миннетаки, именем которой, в честь ее красоты и добродетели, впоследствии был назван город. Миннетаки была тогда во всем блеске своей расцветающей молодости и сияла красотой, редкой среди индейских молодых девушек.
Она поразила Ньюсома, как удар молнии, и он с первого взгляда влюбился в божественную принцессу. С тех пор он зачастил в индейскую деревушку, вождем которой был Вабигун и которая лежала в тридцати милях от Вабинош-Хоуза, в глубине Великой Белой Пустыни.
Миннетаки не осталась нечувствительной к любви молодого директора. Но их брак, быстро решенный с самого начала, натолкнулся на серьезное препятствие.
Молодой индейский вождь, по имени Вунга, также влюбился в Миннетаки. Она же в глубине души ненавидела его. Но Вунга был могущественный вождь, более могущественный, чем Вабигун, который находился от него в зависимости, так как обычно пользовался его территорией для охоты. Значит, надо было с ним ладить. Миннетаки не смела вступить в брак с тем, кого любила.
Неистовое соперничество возникло между обоими претендентами. Двукратное покушение на Ньюсома явилось его результатом, и Вунга отправил Вабигуну ультиматум, требуя, чтобы он отдал за него свою дочь. Миннетаки лично ответила решительным отказом на это требование, и пламя ненависти еще ярче разгорелось в груди Вунги.
В одну черную ночь, во главе отряда из мужчин своего племени, он напал неожиданно на лагерь Вабигуна. Старый вождь был убит и с ним десятка два из его людей, но главная цель нападения – похищение Миннетаки – не была достигнута. Вунга был отброшен, прежде чем успел завладеть молодой девушкой.
Гонец был спешно отправлен в Вабинош-Хоуз, чтобы сообщить Ньюсому о нападении и о смерти Вабигуна. Молодой директор с дюжиной смелых людей полетел на помощь своей невесте. Вторая атака Вунги окончилась для него полной неудачей, и он вынужден был позорно отступить в пустыню с тяжелыми потерями среди людей.
Три дня спустя Ньюсом женился на Миннетаки. Начиная с этого момента открылась кровавая эра, воспоминания о которой надолго сохранились в летописях фактории. Ненависть, рожденная из любви, превратилась в неискупимую и нескончаемую ненависть рас.
Вунга смело поставил себя и свое племя вне закона и начал истреблять до последнего всех, кто был прежде подвластен Вабигуну. Те, кому удалось спастись, покинули свою старую территорию и укрылись в окрестностях фактории. Тогда для индейских охотников, приглашенных на службу в факторию, наступила очередь жить под постоянной угрозой облавы или убийства из засады.
Ненависть за ненависть, угроза за угрозу воздавались Вунге и людям его племени. И скоро все индейцы, кто бы они ни были, стали рассматриваться в Вабинош-Хоузе как враги. Всех их принимали за людей племени Вунга и в обыденном разговоре называли не иначе как «вунгами». Они были объявлены хорошей мишенью для любого ружейного выстрела.
Между тем двое детей осветили союз Ньюсома и его прелестной краснокожей. Старший был мальчик, которого в честь старого вождя, его деда, назвали Вабигуном, или короче, Ваби. Вторая была девочка, на четыре года моложе, которую Ньюсом по имени матери назвал Миннетаки.
Странная вещь: казалось, что почти чистая индейская кровь бежала в жилах Ваби. Ребенок по виду был настоящим индейцем с макушки головы до кончика своих мокасин. Он был медного цвета и мускулистый, тонкий и быстрый как рысь, хитрый как лиса, и все в нем говорило, что он рожден для жизни в пустыне. Но вместе с тем он был очень интеллигентен и часто изумлял даже своего отца.
Миннетаки, напротив, по мере того как росла, все меньше сохраняла от дикой красоты своей матери и все больше походила своими манерами и грацией на белую женщину. Если ее волосы были черны как смоль и столь же черны ее большие глаза, то по тонкости кожи она принадлежала к расе своего отца.
Одним из лучших удовольствий для Ньюсома было заниматься воспитанием своей дикой жены. Вместе с тем оба они стремились к одному: дать маленькой Миннетаки и ее брату такое образование, какое получают современные белые дети. Мальчик и девочка начали с посещения в Вабинош-Хоузе школы фактории. Потом их отослали на две зимы в более современную и лучше поставленную школу Порт-Артура, самого близкого из культурных центров. Оба обнаружили блестящие способности.
Так вступил Ваби в свой шестнадцатый год, а Миннетаки – в двенадцатый. Ничто в их обыденной речи не выдавало их принадлежности к индейской расе. Но по желанию своих родителей они владели также и языком предков старого Вабигуна.
В эту пору их ранней юности вунги сделались еще более дерзки в своих набегах и преступлениях. Они совершенно отказались от всякой честной работы и жили только грабежами и воровством. Маленькие дети всасывали с молоком матери наследственную ненависть к хозяевам Вабинош-Хоуза, ненависть, о происхождении которой помнил сейчас разве только сам Вунга. Так что в конце концов канадское правительство вынуждено было назначить цену за головы вождя краснокожих и его главных сообщников. Была организована экспедиция, которая отбросила поставленных вне закона индейцев в более отдаленные области. Но сам Вунга не был захвачен в плен.
Когда Ваби исполнилось семнадцать лет, было решено, что он поедет на год в Соединенные Штаты, в какую-нибудь высшую школу. Молодой индеец (действительно, почти все считали его за такового, и он этим гордился) энергично боролся против этого проекта, выдвигая тысячу аргументов. У него была, говорил он, подлинная страсть к Великой Белой Пустыне, всосанная с молоком матери. Все его существо восставало против тюрьмы больших городов с их сутолокой, шумом и грязью. Нет, нет, никогда не смог бы он приспособиться к этой жизни.
