юноши перебирал в своих пальцах ветер, розовыми лучами солнце касалось его щёк.
Дан ещё спал.
Ночевали они в одиноком полуразвалившемся сарае, времён пра-пра-Лорда. Лежанки из соломы и веток сооружены были в части сарая с крышей. Хорошо, что ночью не было дождя. Айен завернулась в плед, тихонечко ступая, подкралась сзади и прильнула к широкой спине друга.
От Амелиса пахло травами.
— Какой рассвет, Айен! Смотри! Помнишь, мы однажды бежали за солнцем!
— Ты всю ночь не спал, иди отдохни, — улыбка и свет её глаз действовали на Амелиса магнетически. Он тоже улыбнулся и повернувшись, обнял девушку.
«А ещё он умудряется пахнуть собой. Совершенно не вонючий парень. Обожаю его».
Сегодня утром у Айен были волосы цвета рассвета, с жёлтыми всполохами солнечных лучей.
— Ты солнышко, Леди Ай. Но я не могу уйти спать, пока страж номер два не проснулся. Так что ждём Дана.
За его спиной, во тьме ночлега, словно чёрный медведь, поднялся Дан. Он быстро собрался, вышел за сарай, и через пару минут встал рядом. Амелис поцеловал руку Айен, обнимавшую его, и ушёл спать, унося с собой запах лаванды, которую зачем-то собрал в оба кармана штанов.
«Ага, страж номер «ДВА», как же! Амелис же всегда проигрывал ему на состязаниях. Но одного не расстраивало поражение, а другого не радовала победа, и так без конца. Чтобы посоревноваться с ним, Айен участвовала в смешанных боях, принимающих и девушек и юношей, но в них Дан отменял участие в самый последний момент».
Парень подошел к костру, вздохнул и обернулся к девушке:
— Нужны ветки, пойдёмте.
Айен нельзя было оставаться одной, ведь она всегда в опасности из-за порталов времени с их внезапностью, а тут ещё и преследующий их отряд Лорда. В степи каждая неровность земли в десять сантиметров уже может скрывать за собой если не армию конников, так вполне одного врага-разведчика с дикой лисой наперевес.
«Амелиса вряд ли сожрут суслики, пока он спит. Да и собирать хворост для костра — это «недалеко бродить вокруг», чего я разволновалась?»
— Как проснётся, пойдем к Маре, до неё полдня пути, — прищурилась Айен, солнце вышло целиком и залило степь золотым светом.
«Мара — сестра Госпожи Ай, ведьма, живущая в степи», — возникло в голове Дана со звуком печатной машинки, он хмыкнул что-то вроде «угм», и продолжил собирать ветки. В оврагах росли высокие порыжевшие осенью кустарники — тамарикс. Внизу оказалось много сухих веток, но Айен остановилась перед красотой момента, совершенно пропустив предчувствие портала времени. Рассвет светился мёдом через рыжую ветку тамарикса, которая прямо на глазах изумленной Ай стала цветущей розовой, словно на дворе май.
— Невероятно, — с каменным лицом прокомментировал Дан, обломив ветку и протянув девушке, — добавьте её в букет, такой след оставлять нельзя. Не используйте магию, Леди Айен, прошу вас.
«Ну вот как ему сказать, что я не специально». Помимо веток для костра, к жилищу был принесён скромный пучок трав и цветов, всё, что леди смогла найти знакомого и ценного для того, чтобы засушить. Привычка, что поделать. В детстве Ай часто ходила с Амелисом в соседние сёла по поручениям взрослых, и сбор лекарств по пути стал обязательным ритуалом.
На разведенный костёр был водружён котелок. Лучший лекарь маминой подруги вынул из сюртука три таинственных коробочки. Так. У него в сюртуке вообще-то карманы. Много внутренних карманов! И в каждом что-то лежало. Айен привстала, опираясь на руки, заглядывая парню в открытую горловину сюртука. Какая красивая рубашка, тонкий батист, через ткань просвечивала загорелая кожа. Взгляды их встретились. Дан медленно застегнул пуговку за пуговкой, не отводя взгляда.
«Ладно… в другой раз. Может, когда уснёт, смогу рассмотреть поближе. Но теперь стрёмно. Он видел, что я пялилась на него».
В коробочках оказались вербена, крапива и спорыш, они добавлялись в котелок по щепотке в определённой последовательности, как Айен показалось. Лекарь выглядел очень внушительно в этот момент и прямо-таки завораживал. Казалось, что он неуклюж? Ох, да не может быть. Словно благородный колдун он варил зелье, сидя лицом к солнцу. Вообще сразу видно — этот парень знает толк в правильном сидении на берегу реки.
В воображении Леди сейчас перед нею сидел шаман, рекою стала бурлящая вода в котелке, а песней шамана стало сердцебиение самой Госпожи, для которой этот чудной лекарь варил зелье хорошего самочувствия. На самом деле, просто утренний отвар, в котором Дан учёл приближение месячных у Айен, ведь именно об этом его предупреждал белокурый Амелис вчера.
Кстати, зачехлённый топор Леди действительно носила на поясе. «Меч и топор, прям чудесные орудия для девушки», — подумалось Дану. Но когда он увидал ловкое использование, то решил всё же никогда на эту тему не шутить. Не дай бог, как говорится. Не дай бог.
Глава 3. В которой Мара курит, Амелис танцует у костра, а некто читает стихи во сне
Ветер встряхивал море серебряного ковыля, ритмичный перестук копыт клонил Айен в сон, но она держалась, на закате спать — плохая примета. В жёлтое небо ввинчивались комариные стаи. Цветов было много.
Воспоминаниями можно лишь разбередить сердце, но мы, люди, делаем это, зная, что будет больно. Младшая сестра стала для Ай лучшей подругой, единственным человеком, которому всегда хотелось доверять и верить.
Та наивная робкая девочка, что прощала издевательства над своими куклами, стала подозревающим всех суровым лидером эмпатов, которую любили и боялись до дрожи в коленях. В детстве леди Ай тяжело переживала, чувствуя, как сестра ей врёт, снова и снова, но ничего не могла с этим поделать. Зачем-то Маре нужны были парни Ай, она начинала встречаться с ними, утешая брошенных и жалея тех, кто не смог впечатлить сестру более, чем Амелис. Казалось даже, что Мара переживала отношения Айен больше, чем сама Айен, и гораздо сильнее, чем Амэ.
Для леди на первом месте всегда были
