не страшно совсем, глупая?! — грозно спросил Чару лютый лесной зверь.
— Не страшно, да и бегать от тебе подобных устала! Думаю, отпор тебе, злодею дать! Не важно, что ты большой и сильный, мне храбрость в бою поддержкой будет!
Зловеще рассмеялся Лют и тут же набросился на дерзкую, по его мнению, молодую зайчиху. Проворно упала на спину Чара и как ударит что было мочи мощными задними лапами волка прямо по носу. Отскочил в сторону и взвыл серый, оторопел немного от прыти и наглости такой, но быстро пришёл в себя, свирепо зарычал и снова кинулся на Чару. А та и не думала мчаться прочь, сверкая лапами, где-то прятаться.
Второе волчье нападение завершилось для него удачей. Удалось Люту навалиться всем телом, придавить зайку к холодной земле. Обнажились острые жёлтые клыки. Оказалась в тот момент Чара на волосок от гибели…
Встревоженно наблюдал за схваткой из далека старый Родолюб, и вдруг так ему за жизнь внучки страшно стало, что о своей собственной шкуре позабыв, бросился на выручку, что было силы укусил злобного волка за хвост. От неожиданности и боли ослабил хватку Лют. Чаре с трудом удалось высвободиться, вырваться, но… Щёлк! Зацепил её всё же своими клыками волк, откусил кусочек левого уха, верхнюю часть. В глазах Чары мгновенно потемнело. Затем, вдруг оглушительный удар волчьей лапы и она, хрупкая зайчишка снова на земле, но уже без сознания. Временно разобравшись с внучкой, переключил внимание Лют на её деда. Старик-заяц, воинственно вцепившись зубами в волчий хвост, увы безрезультатно пытался оттащить волка подальше от Чары.
Кровожадное рычание. Неравный бой. Хвать! И полуживой Родолюб в волчьей пасти, как в капкане, замер без сил, не может и пошевелиться. Несколько мгновений спустя на волка Люта со всех сторон обрушились нежданные удары. Заячьи зубы-резцы и когти портили шкуру, причиняли ощутимую боль. Это зайчиха Зната и другие беляки, презрев страх, отчаянно набросились на хищника-душегуба. Разомкнул клыкастую пасть Лют, освободил обмякшего Родолюба и прижав уши, поджав хвост, скуля, да раскидывая волны нападавших, поспешил трусливо прочь с опушки лесной.
Как только пришла Чара в себя, тут же, вся в слезах бросилась к своему тяжело раненому дедушке. Устало улыбнулся ей Родолюб, напоследок, как смог оглядел сильно изменившуюся внучку. Почти полностью сменила окрас своей шубки Чара, стала из серой зайчишки белой, лишь на груди осталось небольшое пятнышко, ну и ещё одно, незначительное на верхушке правого, уцелевшего уха.
— Сильно скучал я по тебе, внученька… — каждое слово давалось Родолюбу с большим трудом. — Не плачь, прошу… Настала пора мне уходить… Но я горд за тебя и счастлив… Благодаря тебе, Чара, мне больше не боязно… Спасибо… Я, все мы зайцы теперь знаем, что такое храбрость… Принесла ты с собой силу Трын-Травы для всех нас… Моя главная мечта исполнилась… Теперь не страшно и умереть… Поверь, на душе моей радостно… Люблю тебя сильно, Чара… Всех вас, родные люблю… Прощайте…
Родолюб не мог больше говорить, тяжёлое дыхание его постепенно замедлялось. Опустив головы, зайцы-беляки, от мала до велика молча стояли, по их щекам текли горькие слёзы. Из ниоткуда возник на опушке леший. В этот раз он был без своего посоха. Приблизился дух лесной к старому зайцу, бережно взял его на руки.
— Не горюйте, — успокаивающе-ласково обратился к окружающим царь леса. — Старику уже не больно. Смерть — это не конец. Лишь переход из мира видимого в невидимый. Все вы там рано или поздно встретитесь, каждый в свой черёд.
Произнеся такие слова, леший с Родолюбом на руках, не спеша скрылся за деревьями. Зайцы тоже, один за другим стали покидать эту опушку, свой родной дом, где отныне было не безопасно — Лют вместе с другими волками мог в любой момент вернуться. С того дня разбрелись эти длинноухие, некрупные травоядные животные по всему лесу, по всем лесным землям.
Дальнейшая судьба храброй Чары была полна приключений, радостей и горестей, куда без этого — такова жизнь. Много раз выручала Чара других из беды, обрела немало преданных друзей. Жила для ближних и была счастлива. А повреждённое левое ухо всегда напоминало ей, каким опасным бывает безрассудство.
Одна история всегда заканчивается, другая начинается. Поэтому это вовсе не…
КОНЕЦ
