Под каменным небом. В глубинах пещер. Том IV - Николай Иванович Сладков

ЗЕЛЕНЫЙ СВЕТ

Мы заблудились.

Когда потеряешься в лесу, там все приходит к тебе на помощь: мхи, травы, деревья, пни, муравейники, даже само солнце.

Совсем не то под землей.

Ручей не обязательно выведет к реке.

Тропа может завести в тупик.

Даже ветер, холодный подземный сквозняк, часто дует совсем не от входа.

Под землей и от компаса пользы не много. Что толку знать, что выход на юге, если каменный коридор ведет на запад или восток.

Мы уже не шли, а ползли.

Лежу плашмя, втиснутый в каменную трубу. Позади хрипло дышит товарищ. Упираюсь носками ботинок в уступ и с силой проталкиваюсь вперед. Ой, как трудно дышать! А нет ничего страшнее тесноты и удушья. Помню, в детстве меня повалили и прижали лицо подушкой. Откуда только силы взялись: я расшвырял своих «врагов» и вырвался из-под них. Но в каменной трубе бессмысленна сила, только терпение и расчет.

Выдыхаю и чуть протискиваюсь вперед. Глубоко вдыхаю грудью, поджимаю живот и чуть подтягиваю ноги. Так и ползу на дыхании, выкручиваюсь, как червяк.

Товарищ нарочно отстал: если я заклинюсь, он вытащит меня за ноги.

Фонарь я держу в зубах, он здорово мешает дышать. Нет, дальше так нельзя. Буду сигналить ногой — пусть тащит назад.

Разжимаю зубы и выпускаю фонарь. Он упал и погас.

И я сразу увидел свет!

Свет слабый, зеленоватый, как через толщу воды. Но что из того: свет под землей это путеводная звезда в ночи!

Велика сила света. Все живое тянется к свету. Цветы поворачиваются за солнцем. Птицы летят на свет маяков. Бабочки мчатся на свет ночного костра. Рыбы сплываются на свет фонаря. Но сильнее других тянется к свету человек. Свет —это жизнь. Это выход из подземного мрака.

Опять вдыхаю, то грудью, то животом. Выплевываю песок. То вытягиваюсь, то сжимаюсь. И вот вывалился из каменного горла, как вываливается весной из водосточной трубы подтаявшая глыба льда.

Но выхода не видно. Стены зальца светятся сами по себе!

Свет струится со стен, с потолка. Он под ногами и над головой. Все усыпано изумрудными капельками росы. Нигде на земле мы не встречали такого света. Только однажды, в глубине лесного озера, у затененного деревьями берега, видел я что-то подобное. Блики солнца качались по дну и выхватывали из темноты изумрудные пятна подводного мха.

Мох! Трогаем ладонями стены — под руками махровый ковер. Стены затянуты мхом — особым, мерцающим изнутри, диковинным, светящимся пещерным мхом!

Мы подносим руки к глазам — и видим свои зеленые пальцы. Мы вытягиваем руки — черные растопыренные ладони беззвучно скользят по зеленому сиянию. В глазах товарища я вижу зеленые искры!

А скоро нашли и лазейку наверх: она оказалась рядом. Солнце наверху ослепило глаза. У ног яркий и пестрый — даже в глазах зарябило! — альпийский луг. Над нами лиловые скалы. Под нами внизу деревья — как зеленые фонтаны, бьющие из-под земли. Все в тысячу раз чудесней и сказочней, чем под землей. И все же видение чудесного грота, мерцание мохового ковра с изумрудной росой все возникает вновь, стоит лишь только закрыть глаза...

ХОРОШО!

Есть у пещер особенность: что бы ни случилось там с вами плохого, тяжелого, даже опасного — все со временем обратят они в приятное воспоминание.

— А помнишь, как я два часа волчком крутился на веревке над пропастью?

— А помнишь, как я заклинился в тесной дыре — ни вперед ни назад?

— А помнишь, как мы заблудились и двое суток не ели и не спали? Хорошо!

Один мой приятель тонул. Он был отважный парень. Из всех нас он один отважился нырнуть в черную дыру, залитую водой, в нее уходила подземная речка.

— Я могу не дышать две минуты! — сказал он. — Если через две минуты я не вернусь — тяните за линь.

Не спеша надел маску