— Ничего, ничего. Посуда, уверен, у них найдется, — ободрил Виктор своего патрона. — А обед закажем из какого-нибудь ресторана. В конце концов, вы Президент. Вы можете позволить себе маленькие слабости и шалости.
Виктор тотчас отрядил одного из продавцов в ближайший ресторан, а сам повел Президента в зал столовых и обеденных групп.
— Да вы оригинал, Виктор, — похвалил своего помощника Сергей. — Отобедать в мебельном салоне — такое далеко не каждому в голову придет.
Они расположились за одним из расставленных вдоль витрин столов, просторных, массивных, выглядящих степенно и респектабельно, словно вельможи, пытающиеся поразить монарха своим самомнением. Из окна кондиционируемого помещения залитый солнцем город казался Сергею уже не враждебным, а притягательным. Именно солнце является главным, единственно главным элементом вида из такого окна: сидеть в холодной комнате и пялиться в хмурый пейзаж за окном никакой радости не доставит. Все удовольствие в контрасте. Именно контраст…
Позади раздались торопливые, даже нетерпеливые шаги, и преувеличенно грозный голос воскликнул:
— Господа! Что все это значит? Кто дал вам право распоряжаться моим персоналом и моими… Ой! Извиняйте! Я вас не признал, господин Президент! Такая честь! Такая честь! Такая-сякая… че-есть! — перед ними заискивающе улыбался и что есть силы гнул лысину к полу вертлявый человечек. — Очень понравилось ваше вчерашнее выступление по телевизору, господин Президент. Очень!
— Какое такое выступление? — Сергей чуть не подпрыгнул от подобного комплимента.
Единственным его выступлением по телевизору была двухминутная речь на церемонии вступления в должность. Но это было еще в первый день его заключения в этой виртуальной фантазии. К тому же речь эту никак нельзя было отнести к удачной: Сергей немало перетрусил, когда зачитывал заранее заготовленный для него текст. Перетрусил, потому что знал, что на него смотрят миллионы игроков, но не затаив дыхание, как потом соврали газеты, а позевывая и посмеиваясь над ним.
— Вы просто не помните, — снисходительно заметил Виктор.
— Я не только ничего не помню, черт побери, но и ничего не знаю и не понимаю! Хватит уже вешать мне лапшонку на ушонки, Виктор!
— А вот и обед, — владелец салона захлопал в ладоши, подгоняя присланных рестораном официантов: он прекрасно отдавал себе отчет, что быть свидетелем ссоры между первым лицом государства и его всемогущим помощником — честь сомнительная.
Официанты проворно разложили приборы и предупредительно замерли в сторонке вместе с хозяином магазина. Сергей проглотил несколько ложек супа, который был не столько вкусным, сколько экзотическим, но все равно почувствовал себя в гораздо лучшей форме и зашипел через стол:
— Вы вот что, Виктор, вы все эти сказки и недоговорки а-ля Стругацкие оставьте себе. Они себя изжили. Одно время читать их было интересно, даже увлекательно, но оказаться в подобной сказочке — это уже отдает второсортным романом, где на читателя обрушивают кучу мистики, да ни черта ему не объ-яс-ня-ют! Скажите мне уже, кто я? В чем моя задача? Что я могу? Я ведь всего лишь номинальная фигура, так?
— Боже упаси! У нас тут не шахматы, чтоб фигурами быть. Вы лицо вполне самостоятельное.
— Угу, самостоятельное… Ложечкой кормить себя самостоятельно могу, ага.
Сергей впал в подавленное молчание, но аппетита при этом не утратил. После супа было подано на выбор несколько мясных блюд. Сергей придвинул к себе «Крылья Пегаса», и вкусом и видом сильно смахивавшие на обычные цыплячьи, однако у него не было ни желания, ни оснований оспаривать тот факт, что перед ним не крылышки пегасят. Виктору выпал «президент-флаш», ассорти из пяти котлет различных наименований, разложенных веером в коробке из тонкого белого картона. В таких коробках когда-то можно было купить ассорти из пирожных. Хорошие были времена, подумалось Сергею: вкусное было в дефиците, а потому было действительно вкусным.
— Виктор, а чем занят ваш брат? — Сергею вдруг стало любопытно, насколько близнец Виктора похож на него — не лицом, конечно, а амбициями, стремлением выжать из жизни по максимуму, однако сделать это аккуратно, чтобы случайно не превратить ее в выжатый лимон: какой прок от выжатого лимона? — Я так понимаю, у нас в администрации он не работает?
— Не работает. Выдерживает паузу. Вот уже третий год, как поставил видеоплеер на паузу. И выдерживает.
— Что выдерживает?
— Паузу. Ждет, когда вызреет.
— Понятно…
Однако понятно не было ни черта, поэтому Сергей спешно переменил тему.
— Виктор, вот мне странно слышать, когда люди ругают правительство. — Сергей заметил, что при этих словах верноподданническая лысина владельца салона вновь пригнулась к земле. — Мол, ворье. Мол, себе все гребут. Ни о ком, кроме себя, не думают. А потом эти же люди идут, скажем, в лес за грибами и разоряют грибницу. Плюют фактически в других. Сами-то, конечно, лишний гриб-другой отхватят, но разоренная грибница плодов уже не принесет. То есть после них грибами уже никто ж не побалуется. А сделай того горе-грибника депутатом, так он и людей будет разорять. Получается, нет у них права вякать на правительство-то, а? Ведь те, кто во власти, — это они сами и есть, только вчерашние.
— Да, хорошо вы излагаете, господин Президент, — согласился Виктор. — По-государственному.
Виктор снова был в благожелательном расположении духа.
Сергей решил воспользоваться этим, чтобы добиться благоприятного ответа на мучивший его почти все время вопрос:
— Виктор, а потом, когда мой президентский срок закончится, вы меня отпустите?
— Что вы, что вы! Не волнуйтесь: мы вас переизберем!
— А если я не захочу переизбираться?
— Да вы что! У нас не предусмотрено, чтобы Президент покидал свой пост. В Конституции четким по белому так и написано, что по истечении срока полномочий Президент переизбирается на следующий срок. А уж переизбрание мы вам обеспечим. Я вам ручаюсь!
Сергей потух и грустно уставился на стоящую перед ним бутылку французского вина, резюмировав ситуацию, в которой оказался:
— Вот, пожалуйста, «Бордо». А кто не хочет наш «Бордо», тот получит по мордо…
От проницательного Виктора нахлынувшая на его подопечного меланхолия, само собой, не ускользнула.
— Да бросьте, господин Президент, — обратился он к Сергею, когда, переварив сытный обед, они появились на крыльце магазина. — Это всего лишь как выйти замуж не по любви: со временем втянетесь и влюбитесь. А хотите, мы устроим вам культ личности?
— Чур меня, Виктор! Вы шутите!
