Откуда их столько, недоумевал я? И что им здесь надо? При виде машины, нормально, дикие птицы пугаются и улетают. А эти — наоборот…
* * *
Осип сказал, отвечая на мой вопрос:
— Это птичий парад. Так встречает Центральная Азия почетных гостей.
Но тут же в разговор включился рассудительный Антон. И вот что я узнал в результате.
Пернатые разбойники действительно следили за машиной. Но привлекали их не мы — не люди, — а всевозможные грызуны, во множестве гибнущие под колесами. Птицы собирали здесь обильную жатву! И особенно — на закате, когда в наплывающих сумерках загорались машинные фары. Попавшие в слепящий свет фар, перепуганные зверьки — тушканчики, зайцы, полевки — оказывались как бы в капкане. Они метались на дороге, но вырваться из светового плена уже не могли.
А день, между тем, догорал, затмевался. И с последними проблесками зари машина поворотила круто на юг, к Танну-Ола.
И на новом пути „птичий парад" продолжался по-прежнему. Только состав его стал теперь другим. Дневные хищники уступили место ночным. И началось царство сов.
Страшноватое это было царство! Темнота поминутно оглашалась воплями, уханьем, сатанинским хохотом. Реяли какие-то неясные тени. И иногда впереди над дорогой вспыхивали вдруг желтые, круглые совиные глаза.
— Словно городские светофоры, — прошептал я, — желтый свет! Это означает: внимание, осторожно…
— Тут и впрямь надо быть осторожным, — сказал негромко Антон. — И хорошо, что мы в машине, а над нами — крыша! Неуютно было бы сейчас идти по этой тропе пешком.
— Особенно в одиночку, — пробормотал Гринберг, — да, не хотелось бы…
Осип затих, попыхивая папиросой. И затем, щелчком швырнув ее за борт, в ночь:
— А впрочем, все это пустяки, — сказал он весело. — Лагерь-то уже рядом. Вон — глядите! — слева.
И я, перегнувшись через левый борт, увидел невдалеке мерцающие огоньки костров.
САМЫЙ УВЛЕКАТЕЛЬНЫЙ ДЕТЕКТИВНЫЙ РОМАН
Латерь экспедиции был многолюден, окружен огнями и походил на табор кочевников… Машина ворвалась в самый центр табора. И едва лишь остановилась, ее обступила веселая, шумная толпа. И первым, кто пожал мне, знакомясь, руку, оказался Катин муж, молодой изыскатель Сергей Новиков.
Я сказал молодой… Но в общем-то возраст его по внешнему виду определить было трудновато. Знаете, есть такие личности, у которых все как-то неотчетливо, неопределенно; они не высоки, но и не низки, не толсты и не худы. Глаза их и волосы бесцветны и лица тоже неопределенные, невыразительные, замкнутые… Вот таковым и являлся Сергей.
И все же в нем чувствовалась некая скрытая сила; был он сдержан, подтянут и весьма скуп на слова и жесты.
И с женой своей, нежно прильнувшей к нему, он тоже был сдержан, даже суховат. Слегка мазнул ее губами по щеке, погладил легонько. И супруги ушли куда-то в ночь…
Странная это была парочка! Что их связывало, что объединяло? Понять было невозможно. Во всяком случае, впечатление они производили забавное. Вокруг молчаливого, малоподвижного Сергея Катя вилась словно змея… И уходя, она ухитрилась, змея, обернуться и подмигнуть мне украдкой.
Ну, а затем я с Антоном и Осипом побрел по лагерю отыскивать ночлег. И через четверть часа мы уже сидели, покуривая и попивая чаек, в большой, набитой людьми палатке.
Здесь помещались антропологи и этнографы. И как обычно разговоры их вращались вокруг центральной волнующей всех темы — темы поисков прародины человека…
— Постойте, ребята, — сказал я погодя, — не галдите все разом. Вы мне вот что растолкуйте. Сибирь считается вторичным очагом расообразования. Не так ли? Ну а где же, в таком случае, первичный?
— Ха, если б знать, — отозвался кто-то с коротким смешком, — я бы сам хотел, чтобы мне это растолковали.
— Так что же, — спросил я, — науке, стало быть, ничего не известно?
— Ну как ничего, — возразил Гринберг, — существует целый ряд идей и предположений…
— Идей-то много, да что толку! — Реплика эта, конечно, принадлежала Антону.
— Вообще-то главное тут в чем заключется7 — погодя добавил он. — В том, чтобы найти промежуточное звено… Ты хоть немного знаком с данной проблемой?
— Вот именно — немного, — пожал я небрежно плечами. А по правде?
— А по правде, ни черта не знаю…
И Осип заговорил тогда с укоризной:
— Ай-яй-яй, нехорошо, браток. Такие вещи надо знать! Это же, в сущности, самая большая философская проблема современности, вот уже сто лет не дающая покоя ученым! Ты только подумай. Перед нами стоит вопрос: что есть человек? Как и откуда он явился на земле? Если это творение Божие — задумываться не над чем… Если же он, как утверждал Дарвин, простой продукт эволюции, то надо искать его следы в прошлом. И вот мы ищем! И иногда находим кое-что… Но главного доказательства — промежуточного звена, отделяющего человека от обезьяны, — до сих пор еще отыскать никому не удалось! За ним, за этим „звеном", гоняются по всему миру. И если написать обо всем этом умеючи, то мог бы получиться увлекательный детектив. Пожалуй, даже самый увлекательный. В котором роль воображаемого беглеца, скрывающегося преступника, играл бы таинственный наш предок, прачеловек, а роль „Интерпола" — мировая наука.
* * *
Гринберг пристыдил меня и заинтересовал этой „самой большой" философской проблемой. И я занялся ее изучением. В здешней экспедиции, кстати, для этого имелись все условия: и необходимая литература, и непосредственные, живые знатоки вопроса. И история, которую я узнал, оказалась действительно увлекательной, захватывающей.
Где только не искали следы пресловутого „беглеца"! С тех пор, как впервые было заведено на него „досье", минуло больше ста лет. И за это время антропологи обшарили чуть ли не всю планету…
Было создано множество гипотез, пытающихся ответить на вопрос: где же и как началось формирование человечества? Существовала, например, „Сибирская" гипотеза. Были, кроме того: „Индийская", „Африканская", „Европейская", „Австралийская" и т. д. И даже гипотеза, связанная с мифической Лемурией, погребенной на дне океана!
В конце XIX — начале XX века появилась также „Центрально-азиатская" гипотеза. В ее создании принимали участие представители самых разных стран, в том числе и американцы. И ученых Нового Света прежде всего заинтересовала тогда Монголия…
Вообще-то Монголия была к тому времени уже известна русским; они вели там палеонтологические изыскания, занимались археологическими раскопками… Но все же для меня в данном случае важны именно американцы! Ибо „Великой Прародины" никто до них в Монголии не искал.
