– Ты нашел ответ на мой вопрос?
Но Адучи не мог ему ответить да и не хотел. Он чувствовал в себе огромный заряд необъяснимой нежности ко всему окружающему и знал наверняка: стоит ему сказать хоть одно слово про любовь, он сразу же потеряет это уникальное состояние.
Айрук тазами дал ему понять, что он может не отвечать на этот вопрос.
Максим вспоминает. Он должен найти что-то очень важное внутри, что-то, что подскажет ему дальнейшую стратегию противостояния зедарку.
***
Барнаул
Отвратительный запах гниения ударил по обонянию впереди идущего Осьминога, и он надел на лицо висевший на шее респиратор. Все остальные тут же последовали его примеру. Этот запах мог указывать либо на то, что где-то рядом проходит одна из магистралей сточного коллектора, либо на то, что где-нибудь неподалеку находится полуразложившийся труп живого существа. Диггеры старались не думать о природе этого запаха, это мог быть сорвавшийся в шахту колодца бомж, дохлая собака или крыса, неудачник из дигтерской же братии…
Где-то вверху, над головами, раздался далекий гул и тут же смолк. Осьминог остановился и осветил своим мощным шахтерским фонарем развилку коридоров.
– Ос, ты что, заблудился? – Филатов настороженно озирался, периодически поправляя рюкзак у себя за спиной.
Диггер игнорировал реплику позади идущего и, казалось, что-то вспоминал.
– Виталий, а зачем ты с собой эту тяжесть прешь? – это уже шептал на ухо Филатову его сосед сзади – Санаев. Они отправились в экспедицию втроем, несмотря на яростные возражения Анны, которая, естественно, тоже не смогла остаться в Новосибирске и теперь ждала их на поверхности, сидя в автомобиле и тревожно прислушиваясь к шипению рации, комплект которой захватил с собой из дома Филатов.
– Надо, – уклончиво съязвил специалист по безопасности, решив не открывать тайну своей ноши попутчикам до момента прибытия в конечный пункт. Если бы Санаев мог проследить маршрут Филатова после того, как он привез молодоженов в свою однокомнатную квартиру, а сам уехал решать свои неотложные дела, он бы многое понял в его неудержимом стремлении попасть в Герпад. Первым делом Филатов приехал домой, и, помывшись и переодевшись, поел, перекинулся с женой несколькими фразами и помчался в «СИУС». Пробыв там еще пару часов, он встретился на окраине Северо-Чемского района с человеком, в криминальных кругах Новосибирска известным под прозвищем Оружейник. Еще через час он уже ехал по Красному проспекту, а в багажнике его «Мерседеса» лежали мощный радиофугас с дистанционным пультом инициирования, две фанаты «Ф-1», пистолет Стечкина, снабженный глушителем и двумя запасными обоймами, прибор ночного видения и новый водонепроницаемый штурмовой комбинезон, идеально подходящий для проведения небольшой спецоперации в неблагоприятных условиях канализационного лабиринта.
Молодую пару он застал в процессе обсуждения перспектив участия в этом мероприятии. Причем было видно, что Анна отговаривает мужа формально, на самом деле ей тоже было тяжело сознавать, что они могли что-либо сделать для того, чтобы оградить мир от этого чудовища, засевшего в подземелье, но не сделали. И еще ей было просто страшно, как и любой женщине, испытывающей обостренный инстинкт грядущего материнства. Филатов не представлял себе, как она вообще держится до сих пор после всего, что им пришлось пережить. Он сам, человек бывалый и тренированный, находился в каком-то сумеречном состоянии, когда все окружающее воспринимается некритично, зыбко и отрешенно. Решили ехать в Барнаул все вместе.
– Ос, ну ты что? – Филатов нетерпеливо ткнул диггера пальцем в спину.
– Бляха-муха, вы заткнетесь или нет? – Осьминог, двадцатитрехлетний парень, раздраженно зашипел, извергая сквозь сглатывающий звуки респиратор отборные маты.
– Да ладно, ладно, молчу. Ну что ты так разошелся-то? – примирительно пробормотал Филатов, чувствуя, что от постоянного согбенного положения и тяжести радиофугаса в рюкзаке тело наливается усталостью и немеет. Через несколько минут они опять двинулись вперед, выбирая правый коридор, стены которого были вымазаны толстым слоем дегтя или сажи. Судя по далеким звукам, доносящимся через многочисленные препятствия, и пройденному маршруту, они уже достаточно глубоко вошли в подземные коммуникации города. Но, по рассказам Санаева, до Герпада были еще многие десятки метров узких и грязных коридоров, лазов и тоннелей.
***
Ackanai. Itu-Tai. Axhara
Конь вынес его из леса за еловой падью. Он осмотрел сам себя и увидел тканую одежду, поверх которой была накинута роба из кожи, перетянутая широким поясом, на котором был закреплен меч в дорогих оплетенных кожей ножнах. Конь встал на дыбы и стремительно поскакал вперед, зная, куда нужно доставить своего седока. Впереди показался кордон – крепость, огороженная высокой стеной, составленной из остро заточенных кольев. Всадник увидел черный дым над резными крышами пограничных вышек. Это варили смолу. Конь фыркнул и поскакал по направлению к воротам, возле которых стояли суровые воины, мрачно смотревшие на вновь приезжего и державшие в руках средней длины копья. Сквозь прорези на вышках на приезжего внимательно смотрели лучники. Его узнали. Лица воинов сразу просветлели. Но ненадолго. Он громко прокричал им:
– Закрывайте воротины. Они идут! Они уже совсем рядом!
Всадник проехал во внутренний дворик крепости и спешился. Его крик слышали все. Со скрипом захлопнулись мощные воротины, и на них легли две грубо обструганные балки. Вес сразу пришло в движение…
Максим открыл глаза, с трудом вдыхая остывший вечерний воздух сада. Его всего трясло. На этот раз он копнул слишком глубоко. Картина осажденной крепости была настолько явственной, что не оставалось сомнений: интроспекция подняла из глубин сознания давние эпизоды какой-то прошлой жизни.
Максим осмотрелся. За весь день он фактически не двинулся с места, по-прежнему сидя под березой и предаваясь углубленному перепросмотру внутреннего пространства. На этом настоял Данилыч, руководствующийся только ему известными мотивами. Угрожающей фигуры в воссозданных образах еще не обнаружилось, хотя Максиму казалось, что именно что-то подобное он и должен найти в себе, чтобы отследить глубинные мотивы преследования его зедарком. Но уже в конце дня выплыла эта незнакомая или давно позабытая жизнь, и Максим чувствовал, что должен вернуться в то далекое, скрытое в самых укромных уголках информационного генофонда пространство. Он снова закрывает глаза и делает необходимые дыхательные упражнения, погружаясь в прошлое, наполненное лязгом оружия, яростными криками нападающих и мучительными стонами раненых.
