под колпаком. Давайте поступим так, – неожиданно предложил следователь, – вы отдаёте мне мамонта или сдаёте людей, которые его украли, а я закрываю ваше дело. Так сказать, ставим на нём крест и больше никогда к нему не возвращаемся. Идёт?
Он закурил, и скоро всё пространство небольшого кабинета наполнилось дымом, отделившего следователя сизой завесой.
– Отдадите мамонта, будем считать, что наш вопрос исчерпан. Понимаете меня, гражданин Кусов?
Для учёного Кусова это обвинение стало полной неожиданностью и поначалу чуть не привело его в шок. Он мог ожидать чего угодно, но не такого необоснованного обвинения в хищении мамонта, на что у следователя не было ни малейших доказательств. Кусов возмутился, назвав того авантюристом, но следователь будто не слышал. Так ничего не решив, они расстались. Кусов наивно думал, что вопрос с мамонтом для него закрыт, однако он ошибался. Не успел он до конца забыть о встрече с горе-следователем, как ему позвонил неизвестный, представившийся майором Сидоркиным из ФСБ, и предложил встретиться.
Полдня Кусов ломал себе голову по поводу возникшего к нему интереса, но ни к какому выводу не пришёл. Майор Сидоркин заговорил о пропавшем мамонте.
– По своим каналам мы проверили все материалы, касающиеся этого мамонта, и я могу вас обрадовать: ваше участие в его хищении не подтверждается. Вы действительно к этому делу не причастны. Однако в ходе следствия мы узнали очень много интересного, и я хотел бы побеседовать с вами на эту тему, а возможно, и в чём-то даже посоветоваться.
Сидоркин выдержал паузу. Этого времени Кусову хватило, чтобы осознать своё положение в истории с мамонтом и взглянуть на эту проблему по-другому.
«Мамонт не найден, но появились какие-то новые материалы, которые заинтересовали даже это секретное ведомство. Значит, вопрос очень серьёзен. Возможно, сейчас пойдёт разговор о связи с международной мафией».
Кусов был не далёк от истины, после передышки Сидоркин продолжал:
– Первое, что меня интересует, господин Кусов, кто, по– вашему мнению, мог передать злоумышленникам сведения об этой находке? Я имею в виду мамонта, как, вы, наверное, поняли сами.
Кусов собрался уже отвечать, но Сидоркин продолжил. Пришлось закрыть рот и внимательно выслушать.
– Скажите, пожалуйста, как злоумышленники смогли так быстро выкопать мамонта из земли? Насколько я понимаю, здесь были применены новые технологии, которых у нас нет. Ну и, наконец, третий вопрос, на который я бы тоже хотел получить исчерпывающий ответ. Как мамонт мог так быстро покинуть пределы нашей страны? Что это – чья-то помощь или стечение обстоятельств?
После ответов Кусова майор ни с того ни с сего задал ещё один вопрос, показавшийся ему провокационным: «Знает ли он господина Моримуру?»
Никакого Моримуру Кусов не знал, о чём тому так и сказал. А следователь между делом спросил ещё о каком-то Хасэгаве. Его фамилия показалась Кусову очень знакомой, и он вместо ответа стал его расспрашивать: «А кто это такой». Оказалось, что это его коллега из Национального музея естественной природы в Токио. Потом Сидоркин спросил Кусова, был ли он когда-нибудь в Японии?
В Стране восходящего солнца тот никогда не был, но однажды его включили в состав научной делегации, и он должен был уже выезжать, да заболел.
– А как случилось, что вместо вас тогда поехал Мазур? – спросил его Сидоркин. – Он и по служебному положению ниже вас, и вопросы, которые рассматривались на той научной конференции, были не по его профилю. О мамонтах там, кстати, не было ни одного научного доклада.
После этого Кусов понял, что следователь знает всю его подноготную. Между делом Сидоркин незаметно переключился на Мазура. Он расспросил о его деловых связях и даже поинтересовался женой Еленой. Как позже оказалось, какие-то её дальние родственники жили в Израиле, поэтому она представляла определённый интерес для следствия. Интересовало следователя буквально всё, и знал он о мамонтах довольно много.
– Как вы считаете, можно ли мамонта оживить? – как бы между делом спросил Сидоркин. – Или это всё домыслы учёных-фантастов, статьи которых время от времени появляются в печати. И вообще, что можно сделать с телом мамонта, которого у нас похитили?
Кусов рассказал об экспериментах японцев по клонированию, но оказалось, следователь и об этом был осведомлён. Более того, он спросил о новом способе разведения мамонтов, запатентованном учёным Микимото. Об этом Кусов ничего не знал и о проводимых экспериментах даже не слышал.
– Возможно, вы нам ещё понадобитесь, – на прощание сказал Сидоркин, – есть у нас одна задумка, в проведении которой без учёных не обойтись. Надеюсь, наш разговор останется между нами.
После этого следователь встретился с Мазуром и директором института. Всем были заданы похожие вопросы. Через день Сидоркин уже имел полное представление о похищенном мамонте.
Возвращение с того света
Нежданно-негаданно в деревне объявился Степан Горохов. Для всех это событие стало настоящим шоком. Подобное трудно было даже представить: человека считали мёртвым, а он вот тебе на – воскрес. Где он был всё это время, что делал – Степан не помнил. Этот отрезок жизни, – с того самого момента, как сломал свои нарты о мамонтовый бивень, до появления в деревне, – совершенно выпал из его головы. Полнейший провал памяти, так констатировали это явление местные врачи. Настя хотела отправить мужа на обследование в город, да поразмыслив, от этой затеи отказалась.
«Руки-ноги целы, голова на месте да и всё остальное при нём. К тому же Степан ориентируется в пространстве, помнит, что было до своего исчезновения, правда, из его головы вылетел какой-то кусок жизни, который к её семье не имеет никакого отношения, да и бог с ним. Проживём и так».
Но загадка с необычным исчезновением Степана и таким же его возвращением осталась. Целую неделю вся деревня гудела, ни в одном доме не нашлось равнодушных. Самые «продвинутые» говорили, будто бы его забрали инопланетяне. Выжали из мужика все соки, а потом за ненадобностью отпустили. Позаботились и о его памяти: чтобы тот не болтал лишнего, сделали так, что он всё забыл. Ну а более «приземлённые» на эту загадочную историю с его исчезновением смотрели гораздо проще. Нашёл, мол, Стёпка где-то любовницу и всё это время у бабы прокантовался, но, как говорят, хорошего понемногу, пора и честь знать. А то, что пришёл в потёртой одежде, а на охоту уходил в новой, так это всё для маскировки: ради того, чтобы скрыть свои амурные грехи, и не на такое пойдёшь.
Зато Настя встретила его с радостью. Ничего дороже, чем дети и Степан, у неё не было, да и истосковалось женское сердце по мужской ласке.
