В одно мгновение ее связали и положили на жертвенник. Во время причудливого танца жрецов Джен, похолодев от ужаса, следила за тем, как тонкое лезвие в поднятой руке верховной жрицы начало медленно приближаться к ее груди…
Джен закрыла глаза и лишилась чувств.
День и ночь бежал Тарзан через девственный лес к городу, где томилась любимая женщина. За сутки он преодолел тот путь, который пятьдесят воинов Опара проделали в течение недели. Поспеет ли он вовремя? Надежда сменялась отчаянием… Если она погибла, он, по крайней мере, отомстит за нее! Ему казалось, что у него хватит сил стереть с лица земли все население страшного города!
Около полудня Тарзан достиг той скалы, где начинался тайный ход в подземелье. Как кошка, взобрался он по отвесной скале и через несколько минут уже мчался по темным подземным переходам. Наконец, он добрался до колодца, на противоположной стороне которого находилась комната с отверстием в стене. Задержавшись на краю колодца, человек-обезьяна услышал смутный шум, доносившийся к нему сверху. Его чуткий слух разобрал, что это за шум. Это был танец жрецов, предшествовавший жертвоприношению… Тарзан даже узнал знакомый ему женский голос. Неужели началось то, чему он так хотел помешать? Не опоздает ли он всего на какую-нибудь минуту?
Как испуганный олень, перелетел Тарзан через пропасть, отделявшую его от продолжения туннеля. Одержимый единственным желанием — успеть, бросился он разбирать стену, и как только отверстие позволило просунуть плечи, юркнул в темную комнату. Одним прыжком очутился он у двери. Но здесь ему пришлось остановиться: дверь была заперта снаружи…
В один миг несчастный понял, что усилия открыть дверь ни к чему не приведут. Оставался только один выход— назад, через длинные туннели, проникнуть тем путем, каким он шел когда-то со своим отрядом. Но было очевидно, что, идя кружным путем, он неминуемо опоздает — ведь девушка, судя по всему, лежит в эту минуту на жертвенном камне.
Монотонный голос жрицы, несущий смерть, подсказал безумный план: добраться до верхнего отверстия колодца и оттуда проникнуть в храм. Ах, если бы он мог забросить конец своей веревки наверх! А почему не попробовать? Схватив один из больших камней, Тарзан привязал к нему конец веревки и, взяв камень в обе руки, бросил изо всей силы вверх.
Камень не упал обратно в колодец, а остался где-то снаружи. Тарзан попробовал, крепко ли держится веревка, и через секунду уже повис над пропастью.
Тяжесть тела начала перевешивать камень. Тарзан почувствовал, что веревка опускается дюйм за дюймом. Успеет ли он достигнуть цели или упадет в неведомую глубину?
Несколько мгновений Тарзан чувствовал, что веревка, на которой он висит, предательски скользит все ниже и ниже. Слышался даже звук трения камня о наружную поверхность стены. Наконец, благодарение богу, камень прочно застрял в какой-то расщелине. Тотчас же человек-обезьяна вскарабкался наверх и высунул голову над краем колодца. Двор был пуст. Все обитатели Опара пошли смотреть на жертвоприношение. Слышен был голос Ла, доносившийся из ближайшей части храма. Танец уже окончился. Наступило время появления на сцене ножа…
Счастливый случай привел Тарзана к самым дверям большого, открытого сверху зала. Между ним и алтарем расположились жрецы и жрицы, которые, держа в руках золотые чаши, ожидали первых капель крови своей жертвы.
Рука Ла медленно опускалась над грудью тонкой, неподвижной фигуры, лежавшей на каменном алтаре. Тарзан с ужасом узнал бледные черты своей любимой. Кровавая пелена заволокла его глаза. С диким ревом, подобно льву, он бросился в самую гущу молившихся. Выхватив дубину у ближайшего жреца, человек-обезьяна расчистил себе дорогу к алтарю.
Рука Ла остановилась еще в тот момент, когда Тарзан показался в дверях. Узнав его, она побледнела: жрица никак не могла понять, каким образом ее белый пленник выбрался из тюрьмы, в которую она его бросила. Она не хотела отпускать Тарзана на свободу, потому что смотрела на его прекрасное лицо и мощную фигуру глазами женщины, а не жрицы. Она успела тогда придумать для своих соплеменников историю о том, что бог пламени сам приказал ей принять этого чужеземца как его посланца. Это удовлетворило бы всех, в том числе, конечно, и Тарзана. Он охотнее согласился бы стать ее мужем, чем лечь на жертвенный алтарь.
И вот, когда она собиралась в тот раз объяснить пленнику свой план, он исчез. Теперь чужеземец снова вернулся и ожесточенно напал на ее слуг, убивая их, как овец. Жрица забыла о своей жертве. Прежде чем она успела опомниться, пришелец уже стоял рядом с нею, держа на руках женщину, которую он поднял с алтаря.
— Берегись, — воскликнул он. — Ты спасла мне жизнь, поэтому я не причиню тебе никакого вреда: но не вмешивайся, не пробуй преследовать меня, не то я убью тебя!
Произнося эти слова, он направился ко входу в подземный коридор.
— Кто она? — спросила верховная жрица, указывая на лежавшую в беспамятстве женщину.
— Она — моя, — сказал Тарзан.
Несколько мгновений жрица смотрела на него широко открытым взором. Вдруг на ее глазах показались слезы, она протянула руки вперед и с криком упала на пол как раз в тот самый момент, когда оправившиеся от первого испуга жрецы бросились в погоню за Тарзаном.
Но Тарзана уже не было там, где они думали настигнуть его. Он исчез в коридоре, который вел к колодцу. Сообразив это, преследователи злобно рассмеялись. Они полагали, что нет иного выхода из подземелья, чем тот, у которого они стояли. Значит, беглецу не избежать их копий. Между тем Тарзан, неся на руках бесчувственную Джен, благополучно прошел по подземным ходам Опара, под храмом огненного бога, не слыша за спиной погони.
Преследователи поздно вспомнили о том, что чужеземец один раз каким-то образом уже выбрался из подземелья. Они выслали отряд, человек пятьдесят, в долину.
После того, как Тарзан достиг отверстия в разобранной стене, он настолько уверился в благополучном исходе своего бегства, что перестал торопиться и даже позаботился поставить на место камни. Он боялся, что найденный им проход может быть обнаружен, и тогда ему не удастся еще раз вернуться в Опар за сокровищами.
Тарзан пробежал по подземному ходу, миновал дверь в сокровищницу и, наконец, очутился в длинном, узком туннеле, который вел на поверхность земли. Девушка все еще не приходила в себя. На гребне скалы человек-обезьяна остановился, чтобы в последний раз взглянуть на город. Внизу, в долине, он увидел отряд воинов. Несколько мгновений он колебался: попытаться уйти от погони или переждать ночь в укрытии. Мертво-бледное лицо девушки заставило его принять первое решение. Он не мог оставаться здесь с нею. Их могли окружить каждую минуту, а сопротивляться с хрупкой ношей на руках немыслимо.
