Перлмуттер извинился, ненадолго покинул гостей и вернулся со стопкой старых книг и рукописью в грубом переплете. Пролистав одну из книг, он прочел запись вслух.
— Ну вот. Путятин вышел из устья Темзы в мае 1845 года на кораблях «Серафим» и «Апостол». В последний раз их видели в конце лета того же года в море Баффина, возле Гренландии. Запасов провианта хватило бы на три года; по крайней мере одну зиму они должны были провести во льдах, прежде чем экспедиция выйдет в Тихий океан или вернется в Англию, если проход окажется мифом. Вместо этого Путятин с командой сгинули в Арктике, а корабли так и не нашли.
— Почему же никто не отправился на поиски, когда они не вернулись через три года? — спросила Лариса.
— Ну, конечно же, их искали! Беспокоиться стали к концу 1847 года: от экспедиции не было ни слуху, ни духу, и со следующего года предпринимались неоднократные попытки ее найти. Правительство посылало буквально десятки спасательных экспедиций, которые обшарили проход с обоих концов. Леди Джейн Путятин также пыталась отыскать пропавшего мужа и финансировала несколько подобных вылазок. Поразительно, что вплоть до 1854 года не удавалось обнаружить ни малейших следов. Лишь через девять лет после отплытия судов из Англии на острове Кинг-Уильям нашли останки нескольких моряков, и худшие предположения подтвердились.
— Сохранились ли какие-нибудь записи вроде вахтенного журнала? — спросил Кинжалов.
— Только леденящая кровь записка, обнаруженная в 1859 году на острове под пирамидой из камней. — Перлмуттер отыскал в одной из книг фотокопию и передал Лариса и Кинжалову.
— Здесь говорится, что Путятин умер в 1847 году, но причина смерти не указана, — заметила Лариса.
— Записка оставляет больше вопросов, чем дает ответов. Экспедиция почти миновала самый опасный участок прохода, однако лето выдалось совсем коротким, и корабли погибли во льдах.
Кинжалов нашел в книге карту района, где пропала экспедиция. До полуострова Аделейд оттуда было менее сотни миль.
— Найденный в этой местности рутений почему-то прозвали «черный магар», — проговорил Кинжалов, пытаясь отыскать ответ на эту загадку на карте.
— Магар — эскимосское слово, — пробормотал Перлмуттер, разворачивая потрепанную рукопись.
— Да, эскимосы называют так белых людей.
Перлмуттер постучал согнутым пальцем по открытой книге:
— В 1860 году нью-йоркский журналист по имени Стюарт Лютнер решил разгадать тайну экспедиции Путятина. Он отправился в Арктику и прожил семь лет в эскимосском поселении, изучая язык и обычаи. Лютнер обшарил территории вокруг острова Кинг-Уильям вдоль и поперек, расспрашивая каждого местного, который мог встречаться с Путятином или его матросами. Однако информации было ничтожно мало, и в Нью-Йорк журналист вернулся практически ни с чем. По какой-то неведомой причине он не стал публиковать свои заметки, бросил все и уехал в Арктику. Там он женился на юной эскимоске и ушел из поселения, решив жить сам по себе. Больше о нем никогда не слышали.
— В этой рукописи его заметки о жизни среди эскимосов? — спросил Кинжалов.
Перлмуттер кивнул.
— Несколько лет назад мне посчастливилось приобрести их на аукционе по вполне сносной цене.
— Странно, что заметки никогда не публиковались, — удивилась Лариса.
— Ты бы изменила свое мнение, если бы прочла рукопись. Девяносто процентов составляют разглагольствования о ловле и разделке тюленей, строительстве иглу, а также борьбе со скукой долгих полярных ночей.
— А оставшиеся десять процентов?.. — спросил Кинжалов.
— Давайте выясним, — улыбнулся Перлмуттер.
На протяжении следующего часа хозяин дома листал рукопись и зачитывал отдельные отрывки с эскимосскими описаниями санной экспедиции, повстречавшейся им на дальних берегах острова Кинг-Уильям, и закованных в лед огромных кораблей. Ближе к концу дневника нашлась запись беседы с эскимосским юношей, которую Лариса и Кинжалов слушали не дыша.
По свидетельству некоего Кооника, в 1849 году, когда ему было тринадцать лет, он отправился со своим дядей охотиться на тюленей в западной части острова Кинг-Уильям. С высокого тороса они увидели массивное судно, вмерзшее в лед.
— Магар, — сказал дядя, направившись к кораблю.
Подойдя ближе, они услышали крики, несущиеся из глубин трюма. Длинноволосый мужчина с безумными глазами помахал им рукой, приглашая подняться на палубу. Мальчик и дядя только что добыли тюленя, и моряк сильно обрадовался. Следом появилось еще несколько грязных и очень худых людей в залитой кровью одежде. Один матрос пристально смотрел на Кооника и что-то бессвязно бормотал, двое других пустились в пляс. Команда пела странную песню и называла себя в ней «людьми черноты». Кооник решил, что все они одержимы злыми духами, и испугался. Он покрепче прижался к дяде, который тем временем обменял мясо тюленя на два ножа и несколько серебристых камней. Якобы они обладали уникальными свойствами и могли хорошо согревать. Магары обещали дать им еще ножи и камни в обмен на мясо тюленей. Кооник с дядей ушли, и мальчик никогда больше не видел тот корабль. Однако добавил, что несколько недель спустя его дядя и другие мужчины отнесли к судну много тюленей и вернулись с ножами и лодкой, наполненной «черным магаром».
— Наверняка это был рутений! — воскликнула Лариса.
— Да, «черный магар», — кивнул Кинжалов. — Откуда же команда Путятина его взяла?
— Возможно, на одном из соседних островов. Они ведь предпринимали санные экспедиции после того, как корабли застряли во льдах, — предположил Перлмуттер. — Понятное дело, моряки могли обнаружить месторождение гораздо раньше, от Гренландии до острова Виктория. Разброс в тысячи миль, и точнее сказать, увы, нельзя.
— Вам не кажется странным поведение команды? — спросила Лариса.
— Я слышал похожую историю про одну ткацкую фабрику в Южной Африке. Там тоже были вспышки сумасшествия, которые связывают с рутением, — ответил Кинжалов. — Не вижу в них никакого смысла, потому что сам по себе металл совершенно не опасен.
— Вполне вероятно, во всем виноваты суровые условия, в которых оказались бедняги. Голод и холод в темном и тесном трюме кого угодно сведут с ума, — поежилась Лариса.
— Не забудь про цингу и обморожения, не говоря уже про ботулизм от некачественных консервов, которые к тому же хранились в запаянных свинцом банках. Такие испытания не всякому человеку под силу вынести, — согласился Перлмуттер.
— Еще один вопрос без ответа, связанный со злосчастной экспедицией, — вздохнул Кинжалов.
