Георгий Кубанский - Тайна реки Семужьей

Наташа еле дождалась, пока он оделся и обулся. Девушка первой выбежала в сени, плечом распахнула тугую дверь… и попятилась.

Навстречу ей с нарастающим грозным рычанием приближался громадный пес.

Наташа захлопнула дверь, растерянно оглянулась на Володю:

— Что делать?

— Пусти-ка!..

Володя взял свой дорожный посох и, отстранив Наташу от двери, смело вышел на крыльцо. Белый пес длинным волчьим прыжком бросился к нему. Володя невольно взмахнул посохом. Пес с неожиданной легкостью взвился вверх и одним ударом челюстей, как стальными щипцами, перекусил крепкое бамбуковое древко. Володя юркнул в сени и захлопнул за собой дверь. Пес прыгнул на дверь и закружился на крыльце. Ему подвернулся обломок посоха, — не прошло и минуты, как от бамбукового древка остались лишь мелкие щепки да стальной наконечник…

— А ты не обозналась? — спросил, тяжело дыша, Володя. — Подумай.

— Нет, — твердо ответила Наташа. — Это был Сазонов.

— Как он был одет?

— Шапка-ушанка, серые брюки…

— Ошиблась, — перебил ее Володя. — На Сазонове были черные брюки и фуражка…

— Приросли к нему черные брюки, что ли? — вспыхнула Наташа. — Глуп он, по-твоему, чтобы разгуливать сейчас в милицейской фуражке? — И, не давая возразить себе, она настойчиво повторила: — Я не могла ошибиться, не могла!

— Но ты же не видела его лица?

— Неважно! Откуда у него шапка-ушанка и другой костюм — я тоже не знаю. Но спину его всегда узнаю, в любой толпе.

Убежденность Наташи подействовала на Володю. Надо было как-то прорваться на улицу. Стараясь ступать бесшумно, подошел он к двери. Собака услышала со двора шорох шагов, вскочила на крыльцо и залилась басистым гулким лаем.

— Вот чумовой пес! — Володя смущенно оглянулся на Наташу. — Брешет и брешет!

— Если б он только брехал… — огорченно заметила Наташа.

Помощь пришла неожиданно. Девчушка лет семи вошла в калитку и закричала на собаку:

— Ооуз!

Потом деловито ухватила пса за ошейник и повела его в сарай. Девочка с трудом задвинула тяжелый деревянный засов и обернулась. Наташа с Володей быстро спустились с крыльца, бегом миновали растянувшийся погост и остановились за последним домом. Вдалеке на дороге они увидели одинокого путника.

— Это он! — На лбу у Наташи знакомо надломилась острая морщинка. — Сазонов.

Но в голосе девушки уже не было прежней уверенности. Лишь теперь у нее появились сомнения. Зачем Сазонов пойдет через погост, зная, что местные жители ищут его? Да и что делать ему в райцентре, удаленном от железной дороги на сто с лишним километров? Лишь сейчас Наташа заметила усталое лицо Володи, вспомнила спящих непробудным сном Федю, Ваську. Могла ли она поднимать их, лишать отдыха только ради того, чтобы проверить свои весьма шаткие подозрения? Лица-то прохожего она не видела…

— Пойдем, Володя, — вздохнула она и с виноватой улыбкой взяла его под руку. — Я, кажется, ошиблась.

— Так я и думал!

Возвращались они уже не спеша. На крыльце их терпеливо ждала девчушка в байковом платье. Она спустилась с крыльца и спросила:

— Вы еще будете бегать по улице?

— Нет, — ответил Володя за себя и Наташу. — Не будем. Отбегались.

И прошел в комнату первым. Сбросил сапоги. Подвинул разметавшегося во сне Ваську, привалился к его теплому боку и заснул.

Так и не удалось Наташе развеять беспокойные мысли. Смутное ощущение допущенной ошибки гнало сон. Чувство близкой опасности не оставляло девушку. Чтобы отвлечься от тревожных дум, она взяла альбом — дневник Сарыкина. Осторожно просунула карандаш между слипшимися листами и стала разъединять их.

Разобрать что-либо на первых страницах Наташе не удалось. Чернила выцвели, и блеклые ржавые строчки еле заметно выделялись на пожелтевшей бумаге, покрытой бурыми пятнами. Дальше они стали более четкими.

Наташа устроилась уютно, по-домашнему — забралась в постель, оперлась подбородком на ладонь и стала разбирать строчки, написанные твердым крупным почерком с лихими завитушками. Затрудняло чтение старое правописание. Наташа спотыкалась о незнакомые буквы «ять» и «и с точкой». И тем не менее скоро она уже не могла оторваться от альбома.

«..Доселе не могу опамятоваться. Что произошло на побережье? Двенадцать дней искали мы в тундре злоумышленников. Взяли их с превеликим трудом и опасностью. Вывели к погосту, где нас должны были ожидать свои стражники. И тут нас встретили беглым огнем…

…Боже мой! За что такая кара? Затравленный вырвавшимися на волю псами, загнанный на Дикий Берег, чудом ушел я от верной гибели. Спастись удалось всего троим: мне, Ферапонту Михеичу да Димитрию Огурцову. Спасла нас чудом открывшаяся в самый отлив пещера. Истинно тайница! Ни человек, ни зверь не найдут в нее входа. Но и жить в ней, не исполняя долга своего, — уподобишься зверю в логове.

…м а р т а. Ходили в разведку. В погост не вошли. Издали видели там вооруженных людей. Один в бушлате. Димитрий приметил у него на шапке большевистскую звезду. Вернулись, впрочем, благополучно. В пути добыли из стада оленя. Пастухи не видели.

31 м а р т а. Вторую неделю сидим взаперти. Волны укрыли нас от мира и мир от нас. Хоть и не так велик ветер, а не выйти из нашей тайницы. Что творится на грешной земле? Остаемся в полном и тягостном неведении. Отдохнули мы от тяжких испытаний телом. Но душа мятется против несправедливости, злой судьбы…

14 а п р е л я. Нас ищут. Вчера Ферапонт Михеич и Димитрий приметили на взгорбке двоих красных. С оружием. Обоих прибрал Ферапонт Михеич. Истинно солдатский глаз. Одному попал повыше брови. Второй бежал и получил пулю в спину. Добил его прикладом Митька. Оставить их на горе было нельзя. Навязали покойникам камни. Отпели их, как сумели, и сбросили в море.

…Ферапонту Михеичу за преданность и верную службу не фельдфебелем быть в тюремной охране, а на моей должности — урядником в хорошем месте. Так я ему и сказал. Порадовал служаку…

22 а п р е л я. Пришли еще трое. Верно, искали тех, кто уже успокоился в море. Ферапонт Михеич допустил их до самого берега и тут, меж утесами, положил тремя пулями. Трупы сбыли в воду. С камнями со дна морского не поднимутся и новых к нам не приведут. Хватит там нечисти морской, чтобы разделаться с нечистью земной, дерзнувшей поднять руку на мирное наше житие…

24 а п р е л я. Достойно удивления письмо, что нашел я в кармане одного из казненных Ферапонтом Михеичем. Дерзновенное письмо и непонятное. Пишут в нем о каких-то победах большевиков на Мурмане. Поминают Совдепию[14]. И вовсе непонятно другое. На конверте штемпеля: вологодский и мурманский. Как могло попасть письмо из Вологды в Мурманск? Чего смотрят союзники и наши власти? Об раздумьи своем молчу и терзаюсь тайно…