Дорога была извилистой и поднималась в гору. Я до отказа выжимал акселератор. Мотор ревел, кабина дрожала, даже на поворотах я не сбавлял газ и срезал их так, что покрышки визжали. Машина мчалась на предельной скорости. Оказавшись на вершине пологого холма, я заметил внизу автомашину, стоявшую на обочине. Стоп-сигнал ее еле виднелся. Я был убежден, что это обогнавшая меня машина. Дорога свободна, светофоров нет, и тем не менее автомобиль стоял. Спускаясь с холма, я терялся в догадках: что могло произойти?
Когда свет фар осветил грузовик, я увидел, что капот у него поднят и водитель копается в моторе. Очевидно, неисправность у русского была довольно серьезной. Меня подмывало проехать мимо, просто нажать посильнее на педаль и проскочить. Прежде чем водитель вылезет из-под капота, куда он забрался по пояс, я промчусь мимо и исчезну из поля зрения. Нужно решать. Ведь я еду с серьезным заданием, и любая остановка скажется на жителях города. Я колебался, как стрелка на весах, и это состояние выводило меня из себя. Я, конечно, слышал, что так бывает, но раньше мне не приходилось испытывать ничего подобного. Я никогда не считал себя достаточно решительным и способным к принятию самостоятельных решений, в особенности по сравнению с моими более энергичными товарищами, хотя и командир, и сослуживцы, что называется, опекали меня и каждый по-своему старался развить во мне эти качества. Я, правда, внутренне противился этому, потому что страшно не терплю, когда меня поучают и воспитывают. Но здесь было совсем иное, требовалось настоящее решение. «Человек растет вместе с возрастанием стоящих перед ним задач», — говорил наш командир. Это совершенно точно. Но этот рост зависит еще и от того, насколько правильно решаются задачи. Нужно остаться честным, не сгибаться и не стать флюгером.
Взять и проехать мимо — это было так заманчиво. Легким нажатием педали помочь нашему подразделению выйти в передовые в соревновании между нашей и советской частями. И тут помимо своей воли я надавил на тормоз, да так, что меня прижало к рулю. Машина встала как вкопанная.
Шофер вынырнул из-под капота и, размахивая руками, подбежал к моему радиатору. Он о чем-то быстро говорил, но я не понимал ни слова и лишь пожимал плечами. Распахнув дверцу моей кабины, он жестом попросил меня пройти с ним. Не понять его просьбу было нельзя, да и любопытство меня разбирало.
Я забрался вместе с ним под капот. Оказывается, вентиляторный ремень был порван и беспомощно висел на шкиве. Я с облегчением выбрался из-под капота. Здесь ничем не поможешь. Водитель вытащил ремень и растерянно смотрел на меня. Вдруг он схватил меня за тужурку, которая была распахнута, и показал на проволочные петли, которые уже больше года поддерживали изнутри пуговицы. Проволока была достаточно прочной, и он хотел скрепить ею порванный ремень. Проклиная себя за то, что не застегнул тужурку, я нехотя вытащил проволоку, а отлетевшие пуговицы собрал и положил в нагрудный карман.
Шофер быстро принялся за дело и даже не заметил, как я отошел, только махнул мне рукой, когда я хлопнул дверцей своей кабины.
Я вновь погнал машину на полной скорости — появился шанс прибыть первым. Вентиляторный ремень быстро не сошьешь, если эта затея вообще осуществима. Во всяком случае, мне никогда не приходилось этого делать, у меня под сиденьем всегда имеется запасной. Я чуть не вытащил его вгорячах, и при других обстоятельствах я обязательно сделал бы это, но сейчас было совсем другое дело. В душе я осуждал себя за свой поступок, но тут же вспомнил, как гнал русский. У него было преимущество во времени, и, если бы не эта досадная задержка, сейчас у них все уже сияло бы в море света.
Дорога вилась через густой ельник и шла на подъем, Все, что ни попадало в свет фар, было покрыто глубокой тьмой. Вскоре начался спуск. Я выключил сцепление и ехал по инерции. Разве так уж незаконно желание быть первым? В случае успеха это принесло бы победу в соревновании. И эту победу, к удивлению моих товарищей, обеспечил бы я.
Я рос в своих собственных глазах, радость и удовлетворение сложившимися обстоятельствами так и распирали меня.
Еще двести метров, и нужно свернуть. Я убрал газ, слегка притормозил и свернул в лес. Ехать здесь было гораздо труднее, но я экономил тринадцать километров объезда.
Земля в лесу раскисла, я перешел на вторую скорость, и машина медленно поползла по жидкой грязи. Колеса буксовали в глубокой колее. Повсюду стояли большие мутные лужи, и, когда машина попадала в них, вода разбрызгивалась во все стороны и глухо ударялась о днище. Большие выбоины я старался объезжать.
На пригорке дорога стала тверже, и я его быстро миновал. Внизу, в лощине, справа по ходу, виднелся пруд. Вокруг него густо росли деревья, подходившие к обочине дороги. В этом месте образовалась довольно глубокая канава, наполненная грязной темной водой. Можно было ехать по косогору, но он сейчас размок. Раздумывая, как поступить, я слегка притормозил, но машину вдруг тряхнуло, и она медленно сползла в канаву. Вода в ней стояла значительно выше обычного, и колеса глубоко погрузились в грязь. Я резко включил первую скорость, мотор взвыл, колеса стали медленно выбираться из грязи. Оставалось совсем немного до твердого грунта, но тут автомобиль занесло. Я дал газ, но передние колеса с визгом прокручивались в липкой жиже. Грязь летела из-под колес во все стороны. Все мои усилия сводились на нет из-за тяжелого генератора. Один я давно бы выскочил, а с ним машина при каждой попытке скатывалась обратно, скользя по раскисшему грунту, словно на салазках. Я включил первую скорость, выжал до отказа акселератор. Задние колеса уже почти касались воды пруда, еще метр, и машина соскользнет в него.
Автомобиль окончательно засел в грязи. Попытавшись еще раз вырваться из капкана, я понял, что одному мне с этим не справиться.
Вот наказание! Если мне придется здесь торчать, выходит, я совершенно понапрасну оказался негодяем.
Я выключил мотор, открыл дверцу, выпрыгнул на сухое место и только теперь заметил, какая в лесу стоит тишина. Надо спокойно подумать. У меня ведь есть еще одна возможность: достать запасной ремень от вентилятора и бежать обратно. Тот парень поставит его на свой мотор и вытащит меня.
И в этот момент далеко позади послышался шум автомобиля. Я вскочил в машину и выключил свет. Если это действительно тот парень с электростанцией, он не должен подумать, что здесь перекрыта дорога. Шум мотора все приближался, уже можно было разглядеть светящиеся фары. Водитель подъехал к перекрестку, и вот наконец свет появился на лесной дороге. Я не знаю, чего у меня было в тот момент больше — радости или злости: ведь он попался на ту же удочку, что и я. Наши пути вновь сошлись. Я спрятался за деревьями. Машину он заметит теперь лишь тогда, когда разворачиваться будет поздно. Свет медленно приближался. Дрожащие лучи фар осторожно ползли вперед, пока не уперлись в мою машину.
