Алмаз видел, что Ральф оказался в затруднительном положении, но отвернулся и продолжил обряд. На сей раз в его голосе зазвучали мистические нотки.
— ..такой же древний, как дервиши — народ, не ведающий страха, народ мужественный и могучий.
Ральф не слышал его, поскольку все свое внимание сосредоточил на крысе. Он хотел было достать зажигалку и ткнуть пламенем ей в морду, но боялся, что она укусит его. Он мечтал обойти крысу, но не мог тронуться с места, словно прирос к полу. Больше всего Ральф боялся остаться в этом подземелье навсегда. Теперь он понимал, откуда здесь взялись скелеты: крысы тщательно обглодали все кости. От таких мыслей Ральфа чуть не стошнило.
Неожиданно он услышал высокий голос, несшийся из камеры и резонирующий в замкнутом пространстве подземных ходов. Голос звенел в его ушах, приказывая смотреть не на крысу, а на человека, который говорил.
Когда Алмаз понял, что Ральф, наконец, видит его, он заговорил еще громче, властно и повелительно.
— Я говорю тебе! Приказываю идти вперед! Приказываю тебе быть сильным!
Джоан посмотрела на Джека, понимая, что что-то происходит. Свадебная церемония приобрела неожиданный поворот, и Джоан даже забыла о кислоте, крысах и веревках. Ей показалось, что Алмаз пытается сообщить им в завуалированной форме что-то важное. Она попробовала вникнуть в смысл его слов, но ничего не поняла. Голос Алмаза звучал все громче и громче. Джоан видела, как Рашид напрягся, не доверяя больше никому из них.
Джек широко раскрытыми глазами смотрел на свою веревку, которая опустилась еще на дюйм.
— Джек, держись за меня! — крикнула Джоан.
Крысы прогрызли все волокна, пенька завертелась, как волчок, расплелась и.., веревка оборвалась.
Джек с молниеносной скоростью полетел в яму, но Джоан успела выбросить в его сторону свои ноги, за которые он ухватился.
Держась за Джоан, Джек бросил взгляд в черную дыру. Он содрогнулся при мысли, что вот-вот провалится в вечность, так как теперь веревка Джоан под двойной нагрузкой будет разрушаться значительно быстрее.
В следующий момент они услышали, как что-то упало на дно, и от звонкого эха у Джоан кровь застыла в жилах.
— Господи! Что это?
— Это камень, брошенный Омаром. Да, однако, путь далек! — Джек нервно сглотнул.
Вдруг по подземным галереям рассыпался звонким эхом голос Омара. Слова было трудно разобрать, но Джоан догадывалась об их смысле. Было слышно, как толпа радостно приветствовала его. Там тысячи людей! Джоан готова была отдать и сделать все, что было в ее силах, чтобы остановить этого безумца. Она жалела народ этой страны, который Омар втягивал в войну, ненавистную и ненужную, в войну для прославления себя.
Рашид начинал терять терпение. Он не видел больше причин оставлять американцев в живых и с огромным удовольствием придушил бы их собственными руками. Ему надоело смотреть, как крысы объедают веревку. Верный слуга не одобрял многих чудачеств Омара, которые иногда заходили слишком далеко. Рашид поднял винтовку. Ничто не может помешать ему ускорить события.
Но Алмаз снова заговорил.
— Иди ко мне! — скомандовал он Ральфу, глядя прямо на него.
Пытаясь успокоиться, Ральф собрал остатки мужества и закричал как безумный. Он опрометью бросился мимо крысы и пулей влетел в камеру.
Обернувшись, Рашид нос к носу столкнулся с Ральфом и поднял винтовку.
Ральф поднес зажигалку к его глазам.
— Посветить?
Ральф приблизил зажигалку к своему лицу и дыхнул, как это делали дервиши. Из его рта вырвался огромный язык пламени, опаливший уродливое лицо Рашида. Тот вскрикнул от боли, выронил винтовку и закрыл обожженое лицо руками, затем попятился, споткнулся, потерял равновесие и упал в бездонную яму.
Джоан судорожно глотнула воздух, слыша, как отчаянные крики Рашида становились все слабее и слабее, пока не стихли навсегда. Она открыла глаза.
В следующий момент ее веревка опустилась еще на дюйм — кислота делала свое дело.
— Помоги! — крикнул Джек Ральфу, который всматривался в черноту ямы.
— Алмаз, — потребовал Ральф. — Где Алмаз?
— Сзади тебя! — ответила зло Джоан. Какого черта он задает вопросы, если у них остаются считанные секунды! Еще немного — и она последует за Рашидом.
Ральф обернулся, но увидел лишь странноватого тощего человечка.
— Прибереги свои шутки на потом.
— Черт возьми! Он скажет тебе, где алмаз! — заорал Джек.
— Кто? — спросил Ральф, охваченный волнением.
— Да он же! Помоги нам! — завопил Джек, чувствуя, что его руки соскальзывают с лодыжек Джоан.
Веревка, которой были стянуты его кисти, несколько ослабла и провисла, поэтому какое-то время он мог продержаться в таком положении, но надолго его не хватило бы. Он попытался развязать ее зубами. Это оказалось неимоверно трудно, но он сделал это, содрал веревку и выплюнул ее в яму. Джек боялся вывихнуть Джоан тазобедренные суставы. Его руки соскользнули еще ниже, а глаза опять обратились к Ральфу, в надежде на помощь.
— Мы сейчас упадем! — закричала Джоан.
— Я отпускаю руки, — сказал Джек, посмотрев вверх и видя страдальческое лицо, мокрое от пота и слез. Все это причиняло ей ужасную боль. — А ты держись.
— Нет! — запротестовала она, почему-то вдруг поверив в спасение. Они не могут погибнуть теперь, когда вновь нашли друг друга. Это несправедливо. Их должно было что-то спасти.., как героинь в ее романах. Если бы она была Анджелиной, то нашла бы способ избежать смерти.
«Вот именно!» — осенило ее.
— Джек, попробуй раскачиваться. У меня есть книга о цирке, которая называется «Турне».
Джоан знала, что на раскачивание уйдет много времени, но терять им нечего.
Джек изогнулся дугой, после чего распрямился, выбрасывая живот вперед. Первая попытка ничего не дала. Он попробовал еще раз и в результате сдвинулся на несколько дюймов. Он сгибался и разгибался, крайне медленно набирая скорость, затем собрал все свои силы и начал двигаться энергичнее и быстрее.
Джоан помогала Джеку, сгибаясь и разгибаясь с ним в такт, чтобы он не терял ритм и скорость. Понемногу они набрали достаточный темп и теперь раскачивались над пропастью как маятник.
Каждый качок приближал их к краю ямы. Джек дважды пытался зацепиться за него ногами, но ничего не получалось.
В очередной раз Джек поднял ноги, пытаясь перекинуть их через край, но он висел слишком низко, и сил не хватило. Извиваясь, он переставил руки чуть выше, понимая, что так будет удобнее добраться до края.
Джоан застонала, но не от боли, а от страстного желания во что бы то ни стало выжить. Она снова изогнулась, и они вновь закачались. Ей хотелось верить в счастливый исход, но в веревке оборвалась еще одна ниточка. Кислота съела почти все, кроме двух последних нитей волокон.
