Абду поднялся и, ничего больше не говоря, вышел.
Ханна вздохнула. Она знала, что он тысячу раз прав.
Полчаса спустя машины экспедиции въехали на плато.
— Странные тачки, — заметил Абду, когда автомобили переезжали через взгорье.
Приземистые, широкие машины напомнили Ханне разъяренных жуков. На бортах красовались желтые буквы: «Национальное географическое общество».
— Это уже не просто автомобиль, а отличительный признак, символ престижа, — пробурчала Ханна. — Те, кто их сюда послал, ждут открытий мирового значения.
От ее зоркого глаза не укрылось и то, что «хаммеры» были соответствующим образом оснащены — их снабдили кучей всякой всячины: лебедками, дополнительными упрочненными бамперами и другими прибамбасами, включая и те, что позволяли устраивать на крыше спальные кабины. Все говорило о том, что на расходы не поскупились. За стеклами виднелись застывшие в напряженном ожидании лица прибывших. Судя по всему, эпизод в песке здорово напугал их. Ханна даже почувствовала себя виноватой.
Машины остановились в тени нависающей скалы. Едва открылась дверь первого «хаммера», как Ханна поняла, отчего ее не информировали о прибытии группы. Вероятно, из опасения смутить тем обстоятельством, что съемочную группу тоже возглавляет женщина. Загорелые стройные ноги в ботинках песочного цвета принадлежали самой Ирэн Клермонт — американской журналистке с докторской степенью. Ханна не раз лицезрела ее фото в журналах, она помнила и ее выступления по телевидению, видела несколько документальных фильмов. Даме около сорока, то есть они с Ханной ровесницы. Еще одно дитя бурных шестидесятых, усмехнувшись, отметила Ханна. Ирэн Клермонт завоевала известность своими блестящими во всех отношениях акциями. Она была одной из первых женщин, покоривших Эверест без кислородной маски году эдак в 1982-м, насколько помнилось Ханне. Ее вылазки на Северный и Южный полюса также не ускользнули от внимания средств массовой информации, как и ее участие во многих других экспедициях. Кроме того, вот уже несколько лет Клермонт прочно держала первое место в области кинодокументалистики, умело собирала документальные доказательства в архивах, музеях, библиотеках. Очень солидный срок, принимая во внимание засилье мужчин в этой отрасли. Стоило Ханне увидеть Ирэн Клермонт, как она тут же осознала важность своей находки.
При виде Ханны Ирэн пригладила растрепанные волосы и приветливо улыбнулась:
— Доктор Петерс, наконец-то мы с вами встретились.
При живом общении голос ее звучал ниже, чем по телевидению.
— И я очень этому рада, — улыбнулась в ответ Ханна.
Женщины обменялись рукопожатиями.
— Мне страшно неприятно, что мы вот так свалились на вашу голову. Представляю себе, что вы о нас подумали. А тут еще эти монстры. — Ирэн Клермонт кивнула на «хаммеры». — Спонсоры решили отличиться — «Дженерал моторс». Что тут поделаешь. — Журналистка пожала плечами. — Ладно уж. Давайте поговорим о более приятных вещах. Могу я называть вас Ханна?
— Разумеется, — ответила Ханна, даже не поняв толком, нравится ей это или нет.
И все-таки обаяние этой особы было воистину подавляющим. Против такой харизмы уж точно не устоишь. Складки у рта могли говорить о непреклонной воле, но в остальном она производила впечатление человека добросердечного.
— Я тоже очень рада, Ирэн. Мы видели ваш самолет еще два дня назад. У вас возникли какие-нибудь сложности с местными властями?
Руководительница экспедиции махнула рукой:
— Да все как обычно. Масса формальностей с регистрацией, с выдачей разрешения на проведение экспедиции и киносъемку. Куча проблем со снабжением. Сначала они желают взглянуть на то, что мы с собой везем, а потом начинают торговаться. Из-за того, что страна живет практически в условиях гражданской войны, формальности еще более ужесточились. Президент Бутефлика и генералы, марионеткой которых он стал, давным-давно поделили пирог, вот только никак не могут решить, кому достанется кусок пожирнее. По правде говоря, почти везде в мире одно и то же. Да ну их, давайте лучше побеседуем о куда более приятных вещах. — Ирэн Клермонт обвела взором их лагерь. — Ты, наверное, Абду? — наградила она очаровательной улыбкой помощника Ханны, протягивая ему руку. — Лебес!
Услышав приветствие на родном языке, Абду удивленно поднял брови.
— Хамдулла, лебес? — спросил он, но Ирэн знала, что в таких случаях ответить.
— Лебес. Джиддеджид. Хамдулла!
Абду, приложив ладонь к груди, поклонился:
— Для меня большая честь услышать от вас слова приветствия на моем родном туарегском наречии.
Ханна не без ревности отметила, что помощник очарован обаянием руководительницы экспедиции.
— Я не впервые на севере Африки. В 1989 году пришлось снимать фильм о свадебных ритуалах водаабе. Вот тогда и научилась вашему языку. Ну, а теперь мне хотелось бы представить остальных членов экспедиции.
Тем временем остальные, выйдя из машин, направлялись к ним. Все мужчины, как не без иронии отметила Ханна. Каким бы ни было излучаемое Ирэн Клермонт обаяние, вторую женщину в составе группы она явно не потерпела бы.
Ирэн жестом пригласила всех подойти. Первым был низенький, коренастый человек с окладистой бородой и прилипшей к уголку рта сигаретой.
Запросто хлопнув его по плечу, Ирэн отрекомендовала коллегу:
— Разрешите представить, Малкольм Нидри, валлиец. Наш главный оператор. Вы видели «Полет кондора»? В свое время этот фильм удостоился «Эмми» как лучший документальный фильм о природе. К счастью, нам удалось перетащить парня к себе из Би-би-си.
Ханна фильма не помнила, но человечек с наметившейся лысиной ей не понравился. Ей показалось, что он улыбнулся с натугой, словно отвечающие за улыбки и добродушное выражение лицевые мышцы у него атрофировались. Затем Ирэн перешла к рослому мужчине с короткими волосами ежиком и в очках в никелевой оправе:
— Альберт Бек из Берлина. Он у нас отвечает за звук — впрочем, не только у нас. Альберт просто гений по части звукомонтажа. Он три года с нами. А это Григорий Патакос из Греции. — Руководительница экспедиции положила руку на плечо брюнета, чье лицо казалось еще более узким из-за заостренной книзу эспаньолки. — Григорий — наш геофизик. На его плечи возложена нелегкая задача разъяснять зрителям премудрости геологии.
Представив грека, Ирэн Клермонт взглянула на него, и Ханна уловила в ее взгляде нечто большее, чем просто дружелюбие. А Клермонт уже повернулась к молодому парню в поношенном хаки. Такие, наверное, и на свет появляются с улыбкой на лице, подумалось Ханне. В нем было что-то от хорька, причем хорька-альбиноса. Та же суетливость.
