Глядя на скользящие вдоль стен тени закутанных женщин, Мирза вспоминал слова старого пастуха: «Дойдешь до Мешхеда — узнаешь». Но что бы ни замечал новый работник, он оставался невозмутимым и сдержанно, молча занимался своим делом.
Чужие глаза внимательно наблюдали за ним. Но он и бровью не повел, заметив, что в его хурджуне шарили чьи-то руки.
«Даже шов не поленились распороть», — усмехнулся Мирза. Но он по-прежнему делал вид, что ничего не произошло.
Недавно хозяин долго беседовал с завсегдатаем чайханы, юрким, нагловатым парнем.
Дня через три Мирза увидел его на базаре. Вернее, почувствовал острый взгляд за спиной. Спокойно обернувшись, он заметил, как в толпе мелькнула знакомая наглая физиономия.
Покончив с покупками и не задерживаясь в торговых рядах, работник направился к чайхане Али Акбара.
Мирза знал, что парень тоже потащится за ним. Но потом, вернувшись, обойдет все лавки, где побывал чужестранец. Что ж, пусть обходит! Ни с одним из торговцев Мирза не был знаком…
Он действительно только выполнял поручения своего хозяина. Выполнял точно, умело, быстро. Он был слуга…
Те, кто следил за ним, должны были поверить в это.
Не верь мулле, который вернулся с хаджа,
Потому что он сам давно отрекся от аллаха.
Если до хаджа он был просто змеей,
То из Мекки вернулся драконом.
Пахлаван МахмудНе всплыви на поверхности событий тех лет такая личность, как муфтий Садретдинхан, кто знает, может быть, судьба Мирзы Садыкова сложилась бы иначе.
Поэтому следовало бы поближе познакомиться о муфтием Садретдинханом.
Сын Шарифхаджи Казия, муфтий Садретдинхан словно родился для служения аллаху. И не только аллаху…
Националист и религиозный фанатик, Садретдинхан появился на туркестанской политической арене как ставленник духовенства и местной буржуазии. Одержимый единственной мыслью — создать Великое Туркестанское государство, — он стремился внушить народам Азии непримиримую вражду к нетюркским нациям, особенно к русским.
Он был умелым муфтием, то есть толкователем вопросов мусульманского права на основе шариата, и каждое свое слово мог убедительно подкреплять положениями корана, высказываниями пророка Мухаммеда, ссылкой на его поступки.
Как же его не слушать, муфтия! Как же не повиноваться ему во всем!
…Так, по крайней мере, думал сам Садретдинхан.
Он мог вспомнить сегодня любой год из пятнадцати, прошедших с того памятного ноября, когда в Туркестане пришли к власти Советы, любой день и час своей «священной» борьбы за Великий Туркестан.
Муфтий не склонялся, как полководец, над картой Туркестана. По сообщениям своей агентуры он знал, что происходит там…
Молиться аллаху?..
Но разве помогут молитвы! Советская власть в Кагане, Кушке, Самарканде, Термезе, Катта-Кургане…
В одной из худжр медресе Шейхантаура испуганные возгласы, вопли, причитания:
— Что творится!
— Что же делать, уважаемый?
Но настоятель медресе Садретдинхан внешне спокоен.
— Да поможет нам аллах! — затягивает он.
— Да поможет… — подхватывает толпа.
Никому и в голову не приходит, что муфтий не спал ночь… Невозмутимо, уверенно, убедительно произносит он главные слова:
— Мы будем бороться за создание Великого Турана… Все правоверные должны объединиться под знаменами ислама…
Это те же слова, которые он сегодня ночью писал для журнала «Изхорулхак». Под статьей стоит подпись — Абдулла Абдуллатифт Угли, но и эта, и другие статьи, да и весь журнал целиком — дело рук муфтия.
Мали кто знает, сколько энергии в этих сухоньких кулачках, сколько зла в прищуренных рысьих глазках, сколько дерзких планов под величественной чалмой…
— Да поможет нам аллах! — повторяет муфтий.
С ним соглашаются. Ему верят.
И Садретдинхан берется за создание новой организации.
Активную поддержку муфтий получает не от аллаха, а от турецких пленных офицеров и «друзей» туркестанских националистов — Халил паши, Хаджи Сали, Зиябека. Того самого Зиябека, который за «большие заслуги» впоследствии будет удостоен звания паши и станет генералом, инструктором афганской армии.
Садретдинхан и сейчас помнит, как надменный турок инструктировал его:
— Если вы решили создать организацию, — журчал бархатный голос, — я бы посоветовал сделать это по подобию нашей турецкой «Иттихад ва таракки». Мы окажем вам посильную помощь, и да благословит вас аллах.
Муфтий понял мысль Зиябека.
— Я буду рад, — сказал он, — если новая организация станет одним из ваших филиалов. В конце концов у нас общая цель — объединение всех тюрков.
— Организация должна работать в глубоком подполье. Поэтому необходимо вовлекать в нее особо преданных людей… — продолжал поучать Зиябек.
— Так оно и будет.
— И еще. — Зиябек многозначительно поднял палец и понизил голос — Сотрудничество с Турцией сулит поддержку одного великого государства в Европе. Таково мнение Стамбула… — Он явно старался подбодрить своего собеседника.
Садретдинхан хитро прищурился:
— Вы, видимо, имеете в виду Германию, не так ли?
Зиябек внимательно посмотрел на него.
— Да, — сказал он, помолчав. — Турция находится в дружественных отношениях с Германией. Влияние этого государства распространяется и на младотюрков.
— Все это хорошо. Но немцы — люди иной веры, они далеки от нас, наши мусульмане…
— Понял, — перебил Зиябек. — Я как раз хотел сказать вам, что одна из основных задач организации, которую вы возглавите, убедить мусульман, что Германия — наш друг, а любой ее посланец — человек угодный пророку Магомету.
— Такая задача для нас весьма почетна, — муфтий торжественно встал. — Мы выполним ее!
Когда Садретдинхан впоследствии возглавил тайную организацию «Милли Иттихад»[5], в нее вместе с представителями местной национальной буржуазии, джадидами, баями, реакционным духовенством, вошли и турецкие офицеры.
«Милли Иттихад» пустила свои щупальца в Семиречье, Фергане, Самарканде, Бухаре, устраивала своих членов на работу в советские органы, вербовала двурушников, предателей и убийц.
Несколько лет организация вела свою преступную деятельность, объединяясь со всеми, кто ненавидел Советскую власть. Когда басмаческие шайки Иргаша, Курширмата, Мадаминбека повели на нее вооруженное наступление, члены «Милли Иттихад» не только молили аллаха о победе, но и помогали басмачам, терроризируя и убивая честных людей, коммунистов, тружеников.
