на часы, было уже 10:25. Я, немного раздосадованный тем, что потратил столько времени на писанину, вместо работы, решил включить компьютер. Но компьютер не включился, оказалось, что у нас отключили свет. Итак, делать нечего, пришлось снова брать ручку, одевать мои новые очки (так вот, оказывается, для чего я их купил!) и продолжать писать. Да, писать… Ведь это было именно то, что я хотел сделать во время моего путешествия в преисподнюю. Описать максимально точно то, что я там увидел. Запомнить всё, ведь ручки и листка бумаги у меня с собой не было, а так хотелось записать, зафиксировать… Увы… В памяти остались лишь ощущения. Главное из них – это восхищение тем, что я встречал на каждом шагу.
Я словно ходил по картинной галерее и, куда бы не бросал свой взгляд, видел шедевры искусства. Мои чувства были переполнены. Именно тогда я решил всё это записать, если у меня будет такая возможность. Я время от времени давал себе (или Ему?) обещание, что напишу об этом. Я так и повторял одно слово:
– Обещаю.
В конце концов, когда страха перед смертью у меня уже почти не осталось (хотя, это, наверное, громко сказано), мне дали понять, что вот теперь я готов. К чему именно я был готов мне не сказали, но я чувствовал, что будет жарко. Видимо, дальше меня ждало чистилище, какие-нибудь круги ада и принтому подобное. Помню только, что действительно была какая-то пропасть. Причём многоуровневая. Последнее воспоминание – я, сидящий на её краю. А вот из того, что там было со мной дальше, не помню ничего, даже чувств.
Наутро я почувствовал, что все эти мои ночные приключения пробудили мой кишечник. Там началось какое-то движение. Я с надеждой пошёл в уборную, но там, как назло, было очень грязно – на полу была разлита какая-то зелёная жидкость, похожая на мочу. Мне пришлось идти в другой туалет, который был довольно далеко – в другом конце коридора. Это, по-видимому, окончательно растормошило мой кишечник, и почти без каких-либо усилий с моей стороны, его содержимое благополучно и мгновенно переместилось в унитаз. В этот момент содержимое унитаза показалось мне самой прекрасной картиной, какая только может быть на свете. Во мне нарастало чувство счастья. Сначала постепенно, затем новая мощная волна радости наполнила мою грудь. Мне казалось, я летел по коридору, а не шёл.
Я хотел обнять всех людей, которые мне встречались, поделиться с ними моим счастьем. Зайдя в умывальную, я увидел там 2-х или 3-х зеков. Раньше бы я просто молча вышел. Но сейчас я готов был обнять их.
– Здравствуйте! – радостно пропел я и встал рядом с ними у свободного умывальника.
– Здравствуйте! – услышал я в ответ.
Выйдя из умывальной, я увидел уборщицу Татьяну и решил немного пошутить:
– Татьяна, сегодня я сходил в первый раз! И это благодаря вам… Пришлось идти в дальний туалет (намекая на грязь в нашем туалете).
– Да ты что?! – обрадовалась Татьяна, но как-то не слишком сильно, как мне показалось. В её глазах мне почудилась какая-то печаль. Она отвела глаза и побрела по своим делам. И тут во мне зародилось сомнение. Стоп, подумал я, а не рано ли я радуюсь? Ведь мне позавчера делали клизму. Наверняка, в тот раз не всё вышло. И вот сегодня вышли остатки. Последние. Последнее движение умирающего кишечника, агония. Последний выстрел крейсера “Авроры”. Тем более всё вышло как из ведра – без усилий с моей стороны. Как будто из отказавшего двигателя слили остатки масла.
Моё состояние из точки наивысшего счастья мгновенно переметнулось в точку прямо противоположную. Естественно, в тот момент у меня побочные эффекты от приёма лекарств продолжались – спутанность сознания, высокий уровень печёночных проб крови. И такой контраст резко ухудшил моё эмоциональное состояние. Я лишь смутно помню дальнейшее. В этот момент медсестра сказала выйти всем из палат, так как будут проводить обеззараживание излучением – над входом в палату у нас висела кварцевая лампа. Я вышел в коридор, и до меня дошло, что, скорее всего, это делают из-за меня, так как от меня уже, наверное, дурно пахнет. Более того, мне сказали не заходить в палату ещё некоторое время, так как должен выветриться запах от лампы.
Надо же, какая ирония судьбы: я ушёл с моего прежнего места работы примерно два года назад, когда началась эпидемия коронавируса. Нашёл работу, писал программы. У меня уже вырисовывалась в воображении перспектива, как мы с женой, наконец, поедем путешествовать куда-нибудь. И вот теперь все эти планы рухнули. Причём рухнули по моей глупости – перейдя полностью на дистанционную работу, я резко ограничил свою двигательную активность. И вот он итог: у меня рак кишечника, что, в принципе, и можно было бы ожидать от такого сидячего образа жизни. Человек предполагает, а бог располагает. По заслугам. Это было ужасно, но здесь присутствовала изящная логика. Я даже восхищался этой простой правдой жизни. Вместо того, чтобы ходить на работу, быть среди людей, двигаться, выполняя даже элементарные операции по уборке своего рабочего места, или делая обход оборудования, размещенного в разных офисах компании, я предпочёл дистанционную работу, где нет таких унизительных для моего интеллекта операций. А по вечерам, вместо того чтобы просто погулять с семьёй, порадоваться жизни, я отлаживал код очередной программы. Мне казалось, что вот, пока получается зарабатывать, не нужно ни на что другое тратить время. И лучше я сейчас ещё немного посижу, а потом всё наверстаю. Наверстал…
Что ж, Фома Аквинский прав: “Жадность – это грех против Бога, как и все смертные грехи, поскольку в ней человек отказывается от вечного ради временного.”
Всё это мы слышим с детства, многим из нас кажется, что это скучно и далеко не всегда работает. Оказывается – всегда. Как закон природы. Это и есть закон природы. И я только что убедился в этом на собственной шкуре. От этого закона невозможно улизнуть, скрыться, обмануть его. Он работает везде и всегда. Просто нельзя точно предсказать, когда он сработает, но то, что он обязательно выстрелит – это факт. И чем позже он выстрелит, тем больше будет накопленная сила выстрела. “Время собирать камни и время разбрасывать.” Вот сейчас настало и моё время разбрасывать камни. Но разбрасывать-то особо и нечего. Я провёл свою жизнь, сидя на стуле. И заработал рак кишечника. И только теперь я понял одну простую вещь: если умереть, то лучше от разрыва сердца, чем от разрыва кишечника. Движение – это жизнь.
Я представил себе, что будет дальше. Где-то я читал, что больше всего достаётся родственникам – им
