друг друга, что-то орут, занимают очередь, которая сегодня все равно никуда не двинется. Потому что, придя в свой кабинет, Эдуард Арсеньевич нажмет красную кнопку на щите в углу, а за дверью загорится табло с надписью ‘’приема нет‘’.
На площадке второго этажа Эдуард Арсеньевич остановился, вспомнив о том, что его ‘’хозяйство‘’ крепко находятся в руках Процентова, который сейчас вероятнее всего пускает на жирные щеки сладкие слюни, похрапывая за рабочим столом.
– ‘’Вот попал, надо же – подумал Эдуард Арсеньевич, спускаясь по лестнице на первый этаж.
Повернув вправо, пришлось остановиться, голова снова выдавала что-то не то. Похолодели руки, коленки подгибались от нахлынувшего страха. Коридор был не тот. Черно-белый, холодный и еще чем-то воняющий. По нему передвигались такие же обитатели, не обращавшие на Эдю никакого внимания. Одна баба курила прямо в коридоре, бросая пепел с аккуратной папироски себе под изящные штиблеты. Какой-то толстый мужик в нелепом костюме, в еще более непонятной кофте, что-то громко кричал двоим испуганным мужичкам в грязных кирзовых сапогах. То, что он кричал громко, Эдуард Арсеньевич понимал по широко открывающемуся рту и бешеной жестикуляции рук толстяка. Звука на этот раз не было. Пораженный видением из немого кинофильма Эдуард Арсеньевич понял, что движется возле этих людей, находится рядом и ничего не происходит. Через десять метров он подошел к двери собственного кабинета, на котором была табличка с надписью ‘’Второй секретарь городского комитета по общим вопросам благоустройства и прочего. Калакакин Э. А‘’. Эдуард Арсеньевич онемел в прямом смысле этого слова. Глаза его обманывали, он понял, что сходит с ума. Возле кабинета не было никого, он в течение минуты стоял напротив двери ни в силах что-то решить и, тем более что-то предпринять. Та самая барышня, что курила ароматную папироску, проходя мимо него со спокойной интонацией произнесла
– Здравствуйте Эдуард Арсеньевич, ездили в ревком…
Он кивнул головой в ответ, барышня похожая на секретарку одного из помощников делегата прошла дальше.
‘’И точно вылитая Райка’’ – изумился Эдуард. Осмотревшись по сторонам, он робко потянул грубую металлическую ручку на себя, но дверь оказалась закрытой.
– Что ключи забыли Эдуард Арсеньевич. Какой вы все-таки рассеянный. На вахту сдали, а забрать забыли. Весь день в работе, вас в пример тут многим товарищам нужно ставить – низенькая бабуля в синем фартуке с большим металлическим ведром и шваброй стояла возле Эдуарда.
– Сейчас принесу, ждите – бабулька удалилась, оставив ведро посередине коридора.
Эдуард Арсеньевич недоуменно посмотрел в след бабушки, как в этот момент, раздался возле него страшный звон, после него звук пролившейся воды, которая начала затекать в щели деревянного пола с облупленной краской.
– Расставила тут баба Фрося, черт ее подери – заревел толстяк, опрокинув ведро.
– Эдуард чуть не поперхнулся – ‘’Да это же Процентов’’ – ударило ему в голову.
– Здорово Эдик – дружелюбно произнес Процентов. – Некогда, потом расскажу – добавил он, скрывшись из глаз Эдуарда.
– Что расскажу? Как себя вести, после Настиной щелочки – тихо сам себе сказал Эдуард Арсеньевич, и тут же появилась баба Фрося.
– Господи что это! – она сделала жест, обращенный к высшим силам.
– Не успела отойти на две минуты, вы, что же это Эдуард Арсеньевич – баба Фрося укоризненно смотрела на Эдуарда.
– Это не я, честное слово не я. Это Процентов – произнес Эдуард.
– Какой еще Процентов? А…Проценко, но тот может – сказала баба Фрося, вручая Эдуарду Арсеньевичу два ключа с жетоном ‘’одиннадцать’’.
Посмотрев на ключи, а особенно на жетон с удивлением Эдуард, подняв голову к верху увидел, что над грязной табличкой с его инициалами красовался номер ‘’одиннадцать’’. Подождав еще немного, убедившись, что никто за ним не наблюдает Эдуард осторожно, всунул во врезной замок ключ. Повернул вправо, ключ легко преодолел первый оборот, затем второй. Дверь открылась, за ней была темнота, от того, что кто-то зашторил окна. Боясь, двинутся дальше Эдуард Арсеньевич, начал искать рукой выключатель. К его удивлению тот находился на месте, только вот уперся он в палец каким-то штырьком, вместо больших белых кнопок. Эдуард Арсеньевич третий раз за день рискнул, потянув штырек вверх.
…Кабинет осветился светом новомодных светильников. Лера рассматривала ногти. Прямо перед ним на своем законном месте находился большой портрет, ниже тот, что поменьше, флаг, герб. Эдуард Арсеньевич вытер рукой вспотевший лоб.
– Эдя ты что такой? Перепрыгов что ли тебя чересчур поимел – засмеялась Лера.
– Вроде того – прошептал Эдуард Арсеньевич.
…Город шумел бесконечным движением. Все к тому же светилось; фарами, стопами, поворотами, фонарями, рекламными щитами – все также несли свою вахту многочисленные оборванцы с протянутой рукой. Зорко наблюдали за ними, перетянутые ремнями полицейские. Горели окна домов, светились вывески ресторанов, где открывали сейчас его коллеги шампанское, подносили им официанты изысканные деликатесы, смеялись звонко красивые женщины. Манящий антураж дороговизны и легкости привлекал к себе…
Эдуард Арсеньевич начал поворачивать, чтобы остановиться у одного известного заведения под названием ‘’Русский крест’’, но передумав, вернулся обратно, вызвав неудовольствие сидящей рядом Леры.
– Эдя я что-то не поняла. Мы ужинать будем или поедим в другое место? Если в другое место, то давай в Элит-Асторию на улице Ельцина – первого.
– Второй Ельцин у нас, что ли был – произнёс себе под нос Эдя.
– Не тупи Эдя, прекрасно знаешь, что у нас их пять штук, этих Ельциных.
– Не Ельциных пять штук, а улиц, – Лера, улиц имени великого реформатора, у нас пять штук; Ельцина1, Ельцина2, Ельцина3…
– Эдя он мужик был пьяный и ущербный в речи. Он Ельцин, а не Ельцина. Ельцина его жена – Лера сверкала глазами, не уступая Эде.
– Слушай Лера, давай помолчи. Я имел в виду; улица Ельцина 1, Ельцина 2… и так далее до пяти. Еще шестую одобрили, от проспекта ‘’Демократии‘’, к району ‘’Борцов имени президента Буша – старшего‘’, – пояснил Эдуард Арсеньевич.
– Спасибо Эдя за то, что и без тебя знаю. Только вот что Эдя, ты мне с ужином не тяни, а то, как помыкаешь, так и потыкаешь свой двухвершковый – Лера говорила, слегка обиженно.
– Надоела ты с этим вершками. Пойду скоро в клинику доктора Шабанеуса. Вытяну, сколько надо будет – выпалил Эдуард Арсеньевич.
– Не получится сильно-то Эдя, может порваться – Лера захохотала, улыбаясь.
Эдуард Арсеньевич скривился, замахнулся, от этого машина чуть не влетела в столб. Эдуард Арсеньевич спохватившись, выровнял автомобиль. Они проехали совсем чуть– чуть, как громкоговоритель автомобиля полиции, заставил их остановиться. Эдуард вышел нервной походкой. Незадачливый инспектор уже стоял навытяжку, видя на пиджаке Эди грозный значок, и только сейчас разглядел через грязь специальную символику на номерном знаке автомобиля.
– Чего ты орешь в свою дуду!!! – закричал Эдуард, видимо желая выместить свой гнев на постороннем человеке.
– Виноват господин помощник делегата государственного совета –
