возникшей не по его вине.
– Господа учёные, я вижу у вас очень представительная делегация. А у нас заявлено только два участника – это профессора Кусов и Мазур. Всех остальных, к величайшему сожалению, в списке у меня нет.
Из группы учёных вперёд выступил высокий молодой человек в светлом костюме и в тёмных очках. Короткая стрижка его отличала от всех остальных.
– Извините, господин Уэхара, два дня назад мы подали дополнительную заявку на доклад Степана Горохова «Путешествие во времени, или, Встреча с живыми мамонтами в естественной среде их обитания», – сказал он по-японски и показал на Степана. – Это сенсационный материал о том, чего наука ещё не знает: рассказ очевидца о жизни и гибели этих животных.
Представитель оргкомитета сначала даже растерялся. Осмотрев с головы до ног молодого человека европейской наружности, он быстро нашёлся и заговорил совсем о другом.
– О-о, это потрясающе, какой у вас великолепный японский! Я с таким встречаюсь первый раз в своей практике, хотя по образованию филолог – специалист по русской литературе. За свою жизнь я видел немало людей, знающих наш язык, но такого…
Он не смог подобрать нужного слова, но почти сразу продолжил. Его голос прозвучал даже уверенней.
– Извините, господин Соколов, за нескромный вопрос, но не задать его я просто не могу. Где вы научились так прекрасно говорить?
Поблагодарив за лестный комплимент, Соколов сказал, что языком он занимается с детства и этим обязан своим родителям.
– Хорошие у вас родители, очень хорошие. Дай Бог им здоровья. Так, кажется, у вас говорят. А эта замечательная русская фамилия вам тоже досталась от родителей? – спросил Уэхара. – Насколько я знаю русский язык, она образована от слова сокол. Первый раз с сильным русским мужиком Соколовым я встретился в рассказе Михаила Шолохова «Судьба человека», а теперь вот вы второй мой знакомый Соколов. Но это, так сказать, небольшое отступление. А теперь о деле. На конгресс приняты только те материалы, которые поступили не позднее шести месяцев назад. В положении о конгрессе был указан последний срок их подачи. Из всех поступивших материалов Оргкомитет отобрал только лучшие работы и для их авторов устроил настоящий праздник науки. А кто не уложился в наш регламент, сюда, естественно, не попал.
– А что, господин Уэхара, исключений не бывает? По-моему, любой регламент можно изменить.
– Господин Соколов, это общее правило для всех. Но раз вы уже приехали в нашу страну без приглашения организаторов конгресса, то я советую господину Горохову обратиться к председателю организационного комитета профессору Коноэ. Только он сможет решить ваш очень сложный вопрос.
Уэхара был искренен и сказал даже больше, чем должен был сказать приехавшим без приглашения.
– Вас, господа, я попрошу за мной, – он поклонился Кусову и Мазуру, – а вы, господин Соколов и господин Горохов, добирайтесь на такси. Наша машина рассчитана только на пятерых. У нас в стране очень строгие правила дорожного движения. Ещё раз извините.
Он низко поклонился и направился к выходу.
Председатель организационного комитета профессор Коноэ знал о сообщении Горохова. Факс из России лежал у него на столе. Большой опыт работы в науке подсказывал ему, что у этого русского действительно может быть сенсационный доклад. Но дисциплина и существующие каноны не позволили ему отступить от принятых правил, поэтому на факс из России он просто не ответил.
– Покажите, пожалуйста, тезисы вашего доклада. Я хочу их просмотреть.
Соколов перевёл, и Горохов отдал профессору папку с докладом. Полистав бумаги, Коноэ попросил их подождать в приёмной.
– Сейчас я посоветуюсь с членами организационного комитета, и мы примем решение.
Минут через двадцать их пригласили к председателю. В этот раз он встретил их стоя и, низко поклонившись, сказал:
– Господин Горохов, учитывая то обстоятельство, что у вас очень неординарный материал, организационный комитет разрешил, в порядке исключения, принять вам участие в работе нашего конгресса. Вам будет предоставлено слово на пленарном заседании. Желаю успеха. Но на будущее учтите, что нужно быть дисциплинированным, – освободившись из объятий этого русского азиата, как про себя он назвал Степана, Коноэ продолжал: – Науку могут делать только высокоорганизованные люди. Этому я постоянно учу и своих студентов.
Он строго посмотрел на Горохова, и в выражении его лица тот увидел что-то вроде улыбки. Никаких компромиссов у Коноэ обычно не было. Это был первый случай в его практике, когда он сделал исключение из правил.
– А гостиницу и организационный взнос, к сожалению, мы оплатить не можем. Это за ваш счёт. В нашей смете нет ни одной зарезервированной иены. Господин Горохов, всё – до встречи на конгрессе.
Горохов и Соколов поселились в гостинице, стоявшей в одном квартале от Национального института по изучению мамонта, в котором должен был проходить этот представительный международный форум. Было свободное время, и Соколов решил показать Степану город. Гуляя по Гиндзе, они встретили два огромных световых табло с изображением мамонта. На одном, как перевёл Соколов, говорилось о Международном конгресса по изучению мамонта. Открывать его должен был министр науки и передовых технологий. На другом световом щите мамонт медленно шёл по степи, срывая ветки мелких кустов. Увидев мамонта, Степан остановился как вкопанный. Широко открытыми глазами он уставился на световой щит и смотрел на него, как на какую-то диковинку. Ему показалось, что мамонт его приветствует. В какой-то момент он покивал ему головой. Теперь Степан ждал, что же будет дальше. Прошло несколько минут, а он, как загипнотизированный, стоял и смотрел на световое табло, по которому разгуливал мамонт. Скоро Соколову стало ясно: уходить отсюда Степан не собирается.
– Это тот мамонт, который провалился в болото, – после продолжительного молчания сказал Степан. – Я о нём только собираюсь рассказать, а он уже гуляет по городу. Не ожидал здесь увидеть такого. Ты заметил, он меня приветствовал?
На надписи, которую прочитал Соколов, было написано, что доктор Юкио Микимото, специалист по генной инженерии готовится к клонированию Сибирского мамонта, и в ближайшее время этот эксперимент будет проведён в его клинике. А внизу был указан номер телефона, по которому каждый желающий мог позвонить и узнать все подробности предстоящего эксперимента. Соколов тут же набрал номер телефона.
На их звонок сразу ответили. Воркующий женский голос ему сказал, что доктор Микимото сейчас занимается подготовкой мамонта к проведению этого серьёзного эксперимента.
– В данное время весь мамонт обвешан датчиками, снимающими основные показатели его жизнедеятельности, – доносилось из телефона. – И как только его состояние войдёт в расчётную фазу, доктор Микимото начнёт его оживлять. Если эксперимент пройдёт успешно, он возьмёт у мамонта живую клетку и только после этого
