Дождавшись-таки, когда море обдало меня сильной волной, иду пить пиво. Стало немного легче, даже не приходится сдерживать слезы.
— Где мое пиво? — нарочито грубо спрашиваю у пробегающего мимо Сакина.
— О! Это мне нравится. Щас, Вань. Все будет! — Серега ускоряется в домик. — Вот, держи, братец!
Пока уродую банку, добывая пиво, Сакин, обняв меня за плечи, говорит:
— Слушай, я думаю, ты все понимаешь. И мне не надо кричать, что ты достаточно крут, чтобы не искать веревки с мылом?
— Да, конечно, — слегка улыбнувшись, отвечаю я. Тремя глотками опустошаю банку. Ладонь сжимает жестянку и забрасывает ее далеко в джунгли. Досада и злость еще не ушли.
Перебраться на цивилизованный остров пока невозможно. Лодки не могут пристать к берегу из-за шторма. Меня находит Одинцов, который продолжает говорить слова уважения, будто извиняясь за победу. А Анька, оказывается, разбила подбородок. Она поскользнулась на пирсе, когда ее встречал Сакин на острове Коронеро. У нее было сотрясение мозга, и заметно, что ей сейчас невесело. Вот такая ухмылка судьбы на прощание.
Барьеры рухнули. Режиссеры, операторы, спасатели, врачи — все общаются друг с другом и участниками, веселятся оттого, что испытание для всех закончилось, хотя вскоре, думаю, будут жалеть об этом. Все хотят запечатлеться на память, но общее фото без меня никто делать не хочет. Кричали мне всей толпой — человек тридцать, наверное.
Наконец лодочник умудряется причалить, и мы быстро заполняем довольно хлипкое суденышко. Герои, как и раньше, кричат друг другу: «Аккуратнее с пальцами! Осторожней, волна — все держимся!» Каждый заботится не только о себе, но и присматривает за остальными. Очередная волна накрывает лодку, и вот мы уже сидим по колено в воде. Море хулиганит. Волны метров под пять плавно поднимают и опускают нас, как на гигантских качелях. Мы с Игорем вычерпываем воду и вместе с народом всю дорогу, минут тридцать, во всю мощь глоток распеваем: «А я в Россию — домой хочу, я так давно не видел маму». Я вообще-то не любитель пафоса и сантиментов, но орать вместе со всеми эту песню понравилось.
На острове Коронеро, в той части, где живут ранее отчисленные, а теперь и мы, все красиво и ухожено. Красивый пирс с огоньками, спокойное море, уютные домики, бар с телевизором. Мы будто заново родились и теперь познаем азы цивилизованной жизни. Нас с Серегой помещают в апартаменты. Они самые большие и удобные — что-то вроде класса «люкс». Никто не беспокоится, что мы можем повздорить из-за выяснения, кто из нас лучше, или еще бог знает чего. Это действительно так: мы с Серегой сейчас дружны, как никогда. Он не победитель, а я не проигравший. Весь вечер нас называют исключительно «последние герои». Это приятно.
После визита к психологу спускаемся в бар. Ребята там уже давно освоились, а для нас роскошное местное меню в новинку, поэтому полагаемся на их вкус. Целованьский, доедая черепаший суп, приговаривает: «Ребята, лобстеры здесь очень вкусные, но я бы посоветовал вам взять креветок. Или лучше гамбургер какой. Из сладкого здесь только ромовая баба. Ни шоколадок тебе, ни конфет. Так что, ну его на фиг». Мы следим за Сашиной ложкой не отрываясь. Понятно, что наш заказ тоже принесут, но пока он мог бы и поделиться.
Худшие опасения оправдываются. Пока повара трудились над нашим заказом, подошло время запланированного посещения близлежащего острова, на котором живет съемочная группа. Последнюю пятерку Тибуронес пригласили в бар Сергей Бодров и Сергей Кушнерев. Кушнерев — продюсер проекта. Он — самый важный человек в съемочной группе, главный «бог». Сакины, сославшись на болезнь Аньки, никуда не поехали. Мы же с Серегой, так и не переодевшись в приличную одежду, не приняв душ, не налюбовавшись на себя в зеркало, отправляемся в гости. Вопрос «что будете пить?» загоняет нас в тупик. Сами не можем понять, чего хочется больше. Просим пива, хотя нам с Серегой, конечно, хочется не пить, а есть. Вскоре в желудках начинаются настоящие судороги от запахов кухни, которые, кажется, повсюду.
Может, это очередное испытание? Ну, уж нет — дудки. Но как вежливо упомянуть о нашем голоде? Беседа не клеится, хотя поговорить есть о чем. Эти люди наблюдали за нами полтора месяца. Они знают нас, возможно, лучше, чем мы себя. Наконец Кушнерев интересуется: «А что из еды вы заказали у себя в баре в первую очередь?» Мы с Одинцовым тихо мычим что-то невнятное, но, к счастью, рядом Инна.
«А их еще не кормили», — сообщает она. Бодров смотрит на Кушнерева, мы отводим глаза в сторону. Получается, жалуемся, клянчим еду. Могли бы и потерпеть, на острове, случалось, сутками не ели. «Быстро идем в другой бар, — говорит раздосадованный недоразумением Кушнерев. — Там хорошая кухня». Два раза нас просить не надо.
Вскоре приносят тарелки с какими-то деликатесами. Мы с Серегой набрасываемся на еду, но после двух-трех ложек горячей, вкусной пищи чувствуем сытость. Нас предупреждали соплеменники: «Главное, не переборщить в первый раз. Желудок может не справиться с объемами, и вы проведете не лучшую ночь». Совладать с собой все же не удается. Нам приносят вторую порцию. Теперь мы держим вилки более уверенно и лишь после очищения едва ли всей стоявшей на столе посуды оказываемся в состоянии вести полноценную беседу. Нам всем есть что вспомнить. Тем для обсуждения столько, что перескакиваем с одной на другую.
К полуночи возвращаемся в кемпинг. Кушать хочется опять, но в баре уже не готовят. Инна закупает горячительные напитки, и мы идем в наши апартаменты. Но и это еще не все. Когда узнал, что Игорь с Сашей припасли для нас курицу, разбудил их, хотя было уже довольно поздно. Курице тоже нашлось место в бездонных желудках.
В спальне достаю из рюкзака, остававшегося все это время в цивилизации, свой любимый органайзер. В нем заложены листочки с моими стихами. Листаю страницы, и ощущение такое, будто читаю чужие записи. Многие вещи откровенно не нравятся, я бы написал по-другому. Чтобы не разочароваться окончательно, останавливаюсь на стихотворении, что подарил моей девушке, признаваясь в любви. Вдруг пронзает мысль: в подкладке органайзера должна быть ее небольшая фотография. Так и есть. Да-а-а, я не видел это лицо уже полтора месяца!
Надо бы принять душ. Забавно, крутишь ручку крана, и льется горячая вода.
Ощущаешь себя настоящим дикарем. Постель мягкая и сухая. При первом же прикосновении к ней начинаю засыпать. Сон забирает меня из реальности, не спрашивая разрешения.
Утром просыпаюсь ровно в шесть. Именно в это время к острову приплывала моторная лодка, которая невольно будила нас своим шумом. Завтра самолет, поэтому хочу успеть как можно больше. Главное, посмотреть, как здесь обычные люди живут. Энергия бьет ключом, чувствую свежесть в отдохнувшем теле. Все последние недели утро начиналось с того, что я брал мачете и шел рубить кокосы. Теперь я без привычного спутника по прогулкам, но веревочка на поясе должна остаться со мной — это теперь талисман.
