Славин спросил:
— Пьет часто?
— Не то чтобы часто, она для своих гостей за водкой бегает.
— Никого не знаете из тех, кто приходит к ней?
— Нет, к счастью, — улыбнулась женщина.
— Вы в квартиру к ней никогда не ходили?
— Нет.
— Галина Максимовна, а с кем она дружит из соседей?
— Знаете, такого человека вряд ли вы здесь найдете. Все знают ее как женщину скорее распутную, чем скромную.
— Ну, а в квартиру к ней из соседей кто-нибудь заходит?
— Нет. Ее соседка — у них на площадке двери рядом расположены — мне в прошлом месяце жаловалась, что в квартире Астаховой постоянно шумят. Я ей тогда посоветовала к вам, товарищ Кваша, обратиться. Но она ответила, что неудобно как-то на соседей жаловаться. Вы с ней поговорите. Ее Варварой зовут. Она, может, и видела, кто приходит к Вере, потому что мне она говорила, что ходят туда не только вечером, но и днем. Когда только люди работают?
Вскоре они были уже на пятом этаже. Постучали в дверь сорок третьей квартиры. Открыла средних лет женщина. На голове у нее были бигуди. Она пригласила сотрудников милиции пройти в квартиру, а сама, извинившись, исчезла в соседней комнате. Сотрудники милиции прошли в большую светлую комнату и сели у стола. Кваша достал список жильцов и молча показал Славину на цифру сорок три, где указывалось, что в ней проживает семья из трех человек. Хозяйка квартиры Сапожникова Варвара Николаевна. Владимир кивком головы поблагодарил участкового, и тот спрятал бумагу в карман кителя. Сапожникова появилась перед гостями через несколько минут. Голову она повязала ярким шелковым платком.
Славин решил быть с ней откровенным:
— Варвара Николаевна, мы хотим с вами поговорить о вашей соседке Астаховой. Скажите, у нее часто собираются компании?
Женщина немного смутилась и замялась, не зная, что сказать.
— Варвара Николаевна, речь идет не просто о поведении Астаховой, а о раскрытии опасного преступления. Поэтому мы просим вас быть с нами откровенной.
— Хорошо. Я и не хотела вас вводить в заблуждение. Мне просто как-то неловко говорить о соседке. Но раз такое дело, то я понимаю... Ну что вам о ней сказать? Смазливая бабенка, благодаря только одной своей внешности могла бы устроить как следует свою жизнь. Но она пошла по другому пути. Постоянные пьянки, разные кавалеры. Черт знает что дома творится. Вы знаете, бывают дни, что даже за этой толстой стеной невозможно усидеть. Гам, крики, такая отборная ругань доносится...
— Вы видели в лицо кого-либо из ее знакомых?
— Видела, и не раз. Вы знаете, большинство пьянчуги, но иногда бывают хлопцы видные, аккуратные и хорошо одетые...
Славин достал фотографии трех рисунков, которые несколько дней назад сделала Сваткова.
— Посмотрите на эти рисунки, не встречали ли вы похожих среди ее гостей?
Женщина взяла нарисованные портреты и внимательно просмотрела их. Положила обратно на стол:
— Нет, не припомню. Правда, вот этот, — она взяла лист бумаги, где был изображен Жора, — похож на одного из тех, которого я пару раз встречала на лестнице и один раз у входа. Аккуратный, симпатичный, культурный вроде. Помню, как однажды я выходила из подъезда, а он как раз входил, остановился у дверей, выждал, пока я прошла. Даже улыбнулся дружелюбно.
— Не помните, шрама у него на лице не было?
— Нет, да и неудобно как-то лицо незнакомого человека разглядывать.
— А как он был одет?
Женщина задумалась, а затем неуверенно ответила:
— Тогда, когда я встретила его у входа, он был одет... по-моему, в пальто, да, точно, в черное кожаное пальто.
Славин и Кваша радостно переглянулись.
Кваша спросил:
— Варвара Николаевна, вы говорите, что тогда был он в кожаном пальто, а в другие дни как он был одет?
— Я его встречала в костюме, но какого именно цвета, я не могу сказать, не обратила внимания.
— Он один был?
— В подъезде два или три раза я его видела с каким-то парнем, а вот когда встретила возле подъезда, он был один.
— А как выглядел его друг?
— Не помню.
— Последний раз когда вы его видели?
— Недели две назад.
Сотрудники милиции поблагодарили хозяйку, вышли на лестничную площадку и начали советоваться: заходить или не заходить к Астаховой. Их беспокоило одно: как бы появление сотрудников милиции не насторожило Астахову. Но и время не терпело.
— Ладно, — решил Владимир, — пошли к ней. Начнем с проверки документов, затем ты как участковый уполномоченный поинтересуешься, кто к ней приходит и так далее. Короче говоря, прощупаем, чем она дышит, а затем будем думать, что делать дальше.
Кваша решительно постучал в дверь сорок четвертой квартиры. За дверью — тишина.
— Стучи опять, — вполголоса сказал Славин.
Кваша еще раз постучал кулаком в дверь.
— Кто там? — послышался женский голос.
— Свои, откройте! — потребовал Кваша.
Щелкнул замок, дверь с легким скрипом открылась. На пороге стояла молодая женщина. На вид ей можно было дать лет двадцать пять. Даже в простеньком домашнем халатике она выглядела привлекательной. Длинные светлые волосы были собраны в узел на затылке. Большие зеленые глаза сначала смотрели спокойно и как-то безразлично, а когда женщина рассмотрела на Кваше милицейскую форму, в них появились тревога и растерянность.
Кваша сказал:
— День добрый, я ваш участковый уполномоченный. Разрешите войти?
— А что случилось? — спросила женщина, отступая от двери и пропуская их. Не отвечая, работники милиции вошли в квартиру и остановились в нерешительности. На неубранной кровати поверх одеяла лежало женское белье. На спинке стула висела одежда, а на сиденье почему-то на листе бумаги лежал кусок сливочного масла. На запыленном окне занавеска была оборвана с одной стороны. Она была когда-то салатовой, а теперь выгорела, и цвет ее определить было трудно. На столе стояли две пустые бутылки. Одна из-под водки, вторая — из-под лимонада. Прямо на скатерти лежали остатки закуски. В комнате было светло, и Славин хорошо рассмотрел хозяйку. Заметил одутловатость ее лица, синеву вокруг глаз. Астахова была в домашних тапочках на босу ногу, ее чулки висели на дверной ручке.
Кваша сказал:
— Я сегодня проверяю соблюдение паспортного режима жильцами вашего подъезда. Предъявите, пожалуйста, ваш паспорт!
Астахова молча подошла к дивану, из-под него достала небольшую сумочку, вынула оттуда паспорт.
— Сколько человек проживает в этой квартире?
— Я одна... и еще сын мой, а больше никого.
— Я у вас, по-моему, ни разу не был?
