— О чем вы говорите? — спросил Уоррен, начиная догадываться, что имел в виду Тоузьер.
— О чем? Что вы скажете по поводу той ночи, когда мы прорывались сквозь селение Фарваза? Джонни, например, точно видел, что вы сбили человека.
— Да, и судя по всему, шансов остаться в живых у него не было, — подтвердил Фоллет. — Во всяком случае, когда нам пришлось возвращаться, он лежал на дороге.
— Он же стрелял в нас, — сердито возразил Уоррен.
— Расскажите это иранской полиции, — с издевкой произнес Тоузьер. — Что касается меня, я по этому поводу вокруг да около ходить не собираюсь. Да, во время этой прогулки я убивал людей. Ахмед был убит моей бомбой, которую мне помогал делать Уоррен; мы разметали минометным огнем целую группу — в общем, между нами говоря, мы ликвидировали человек двенадцать. — Он наклонился вперед. — Обычно меня это не заботит. Правительство, которое меня нанимает, тем самым дает мне своего рода лицензию на убийства. Но этот случай — другой, и меня могут по закону повесить, так же, как и всех вас. — Он ткнул пальцем в сторону Хеллиера. — И вас тоже. Вы так же виновны. Соучастник преднамеренного преступления. Так что подумайте хорошенько, прежде чем обращаться в полицию.
Хеллиер фыркнул:
— Вы что, действительно думаете, что нас будут преследовать по закону за убийство какого-то негодяя? — сказал он, презрительно выпятив губу.
— Нет, вы, я вижу, не понимаете, — сказал Тоузьер. — Том, объясни ему, в чем дело.
Меткалф с ухмылкой начал:
— Дело вот в чем. Здесь очень развито чувство национальной гордости. Возьмите, к примеру, иракцев. Я не думаю, что президент Бакр будет проливать слезы над убитыми курдами, — он сам пытается их смести с лица земли, — но ни одно правительство не потерпит, чтобы группа каких-то иностранцев ворвалась на их землю и устроила там стрельбу. Никакие оправдания тут не помогут. Энди абсолютно прав. Только вы позовете полицейских, тут же начнется крупный дипломатический скандал, и чем он кончится, еще неизвестно. В мгновение ока русские объявят Фоллета агентом ЦРУ, а из вас сделают главаря Интеллиджент-сервис. Тогда вы попляшете.
Фоллет сказал:
— Никаких полицейских. — В голосе его была решимость.
Хеллиер некоторое время молчал, с трудом переваривая то, что ему объяснили. Наконец, он сказал:
— Понятно. Значит, вы полагаете, что наши действия в Курдистане могут быть рассмотрены как провокация?
— Боже мой, конечно! — воскликнул Тоузьер. — А как же еще, черт побери!
— Что ж, признаюсь, вы убедили меня, — не без сожаления сказал Хеллиер. — Хотя я все же думаю, нас можно оправдать. — Он взглянул на Меткалфа. — То есть некоторых из нас. Контрабанда оружия — совсем другое дело.
— Мне плевать, что вы обо мне думаете, — спокойно произнес Меткалф. — За все, что я делаю, я отвечаю сам. И если я захочу остаться вместе с этими ребятами, вы можете ваше паскудное мнение оставить при вашей толстой особе.
Хеллиер вспыхнул:
— Мне что-то не нравится ваше настроение.
— А мне начхать — нравится или не нравится. — Меткалф повернулся к Тоузьеру. — Кто вам подбросил этого типа?
— Довольно! — резко сказал Уоррен. — Замолчите, Хеллиер. Нечего тут разглагольствовать. Если Меткалф решил заняться передачей оружия курдам, это его личное дело.
Меткалф пожал плечами.
— Я, вероятно, попал не на тех курдов, но это не меняет дела. Эти ребята здорово натерпелись от иракцев, кто-то же должен им помочь.
— И сделать на них деньги при этом, — ядовито заметил Хеллиер.
— За труд положено вознаграждение, — сказал Меткалф. — А я рисковал своей шкурой.
Тоузьер встал и посмотрел на Хеллиера с неприязнью.
— Думаю, что нам здесь нечего делать, Том, — сказал он. — Рядом с этим надутым пузырем, во всяком случае.
— Да, — сказал Фоллет, с шумом отодвигая стул. — И мне здесь не нравится.
Тут вмешался Уоррен.
— Садитесь все! — сказал он резко. Он обратился к Хеллиеру. — Сэр Роберт, я думаю, вам следует извиниться.
Хеллиер весь как-то съежился и пробормотал:
— Извините, я не хотел, мистер Меткалф.
Меткалф кивнул головой, а Тоузьер сел на место.
Уоррен сказал:
— Давайте сосредоточимся на деле. Как нам обнаружить Эббота и Паркера? Что вы думаете по этому поводу, Энди?
— Найти Делорм, и она приведет нас, куда нужно, — быстро ответил Тоузьер.
— Я много думал об этой женщине, — продолжал Уоррен. — Вы знаете о ней больше, чем кто-либо из нас, Том. Что вы можете нам о ней рассказать нового?
— Сам не знаю, — ответил Меткалф. — Она для меня — загадка. И вообще, в этом деле много загадок. Жанетт, конечно, работает здорово, но ее успехи не так уж и велики. Все, чем она занималась, приносило деньги, но чистые доходы были не такими уж впечатляющими, и я сомневаюсь, чтобы она сколотила себе приличный капитал. Тем более, насколько я знаю, она любит пошиковать.
— Ну и что? — спросил Хеллиер.
— Сколько опиума собрал для нее Фарваз в Иране?
— Двадцать тонн. Или больше, — сказал Уоррен.
— Ну вот, — сказал Меткалф. — Это же стоит фантастических денег. Где же она их берет?
— А зачем они ей? — сказал Тоузьер. — Она договаривается о бартерной сделке. Прямой обмен оружия на наркотик. За опиум платит не она, а Фарваз, но он ему недорого обходится. У него и владения, и связи.
— Предположим, это была бартерная сделка, — сказал Меткалф с досадой. — Но я-то доставил Фарвазу оружия на полмиллиона долларов. И это было не в первый раз. Где Жанетт раздобыла полмиллиона?
— Погодите, — сказал Хеллиер и стал рыться в своей папке. — В одном из первых докладов Эббота говорилось о каком-то банкире. — Он полистал досье. — Вот. Она обедала с человеком по фамилии Фуад, который связан с Интерист банком. — Он взял телефонную трубку. — Надо, пожалуй, узнать о нем поподробнее. У меня здесь хорошие связи среди финансистов.
— Только будьте осторожны, — предостерег его Уоррен.
Хеллиер одарил его высокомерной улыбкой.
— Не волнуйтесь. Это обыкновенная финансовая справка, ничего особенного.
Он что-то сказал в телефонную трубку и затем долго слушал ответ. Затем он вновь заговорил:
— Да, это меня устраивает. Все, что с ним связано. Особенно директорство и тому подобное. Большое спасибо. Да, я думаю, позвоню вам попозже, на неделе. Да, мы тут делаем фильм. Я тут разберусь с делами, мы с вами пообедаем. Вы пришлете досье сразу же? Прекрасно.
Он положил трубку, широко улыбаясь:
— Я думал, этот Фуад — менеджер банка Интерист. Оказывается, он его владелец. Это интересно.
