нет, нет!..
В одно мгновение скорбь превращается в кровожадную ярость.
Какое-то движение привлекает взгляд хищника в сторону, к пузатой фигуре. Мужчина злорадно хохочет, у него на лице торжество. Его руки в крови ее отца.
Она пикирует вниз. Жирный мужчина поднимает взгляд, и радость мгновенно сменяется ужасом. Широко расправив крылья, она замедляет падение и выставляет вперед когти. Вокруг все разбегаются в стороны. Она ударяет Горена в грудь. Острые когти разрывают кожаную куртку у него на груди и впиваются в плоть. Цепляют за ребра. Взмахнув крыльями, она поднимает верховного градоначальника высоко в воздух.
Горен кричит, исторгая горлом кровь из пронзенных легких. Она поднимает его еще выше. Мимо проносятся крылатые тени. Ее крик разносит во все стороны ярость, воспламеняя тысячу пылких сердец.
Она выписывает круг, подбрасывая тело Горена вверх. Он кувыркается, раскинув в стороны руки и ноги, из его разорванной груди хлещет кровь. Но он еще жив.
Это хорошо…
Она разворачивается в воздухе. Когти снова хватают Горена, раздирая спину, ломая хребет. Он дико воет от боли. Она опускает голову, поднося тело ко рту. Острые клыки отдирают мягкую плоть от костей, отрывают конечности. Она потрошит тело, выбрасывая наружу внутренности, пока у нее в когтях не остается лишь мертвая плоть. Только после этого она зашвыривает останки далеко в болото, на корм тем, кто скрывается в мутной жиже.
Ее ярость еще далеко не утолена. Она снова ныряет вниз. Ее взгляд множится, распространяясь в стороны. Охватившая ее жажда крови расползается по всему небу. На земле с криками умирают люди. Инстинкты требуют от нее присоединиться к схватке.
Но тут взгляд, подпитанный ее собственным сердцем и воспоминаниями, сосредоточивается на плоте, на знакомой фигуре, мгновенно гасящей хищнический огонь. Она узнаёт это лицо, ее нос чувствует исходящий от фигуры запах болота и буйволов.
Аблен…
Она отчаянно пытается погасить дикую ярость, по-прежнему кипящую в ней и по всему небу. Теряя контроль, она начинает тонуть в этом мраке. На плоту ее брат борется с четырьмя мужчинами. Они стараются поразить его пиками и крючьями. У Аблена уже несколько кровоточащих ран. Он падает на колено, и один из врагов подскакивает к нему сзади и заносит нож.
Она спешит на помощь брату, однако жажда крови сожгла дотла ее контроль над собственным телом. Перед глазами у нее все меркнет.
Нет!..
И тут нападавший с ножом падает набок, с пронзенным стрелой горлом. Хищник у нее внутри чувствует появление другого охотника, и она переводит взгляд. Припав на колено, Канте засыпает плот стрелами, защищая ее брата.
Аблен поднимается на ноги. Разбросав врагов, он ныряет с плота в воду и скрывается под черным зеркалом. Ему удается благополучно бежать. На мгновение она видит свое отражение в водной глади – дрожащую крылатую тень, проносящуюся в воздухе.
Она окончательно теряет контроль над собой.
Не в силах остановиться, она кружится в воздухе, привлеченная кровью и криками.
У нее перед глазами темнеет, и она погружается в иную сущность, в бесконечность вокруг. Опять она ощущает на себе взгляд древних глаз, взирающих на нее из бездонных черных глубин. Этот пристальный взгляд, не одобряя ее слепую ярость, отбрасывает ее назад, находя недостойной.
Она отлетает прочь – мошка, гонимая ураганом.
Никс вернулась обратно в свое тело с такой силой, что едва не свалилась со скамьи. Но Джейс подхватил ее, помогая удержаться на козлах. Крепко обняв, он прижал ее к себе. Девушка дрожала и тряслась, разрываясь между яростью и горем, не в силах успокоиться. Слезы слепили ее, струились по щекам, лезли в нос и рот.
– Никс, я здесь, я рядом! – Джейс крепче прижал ее к себе.
– Не бросай меня, не бросай меня!.. – всхлипнув, запричитала Никс.
– Не брошу.
Девушка ощущала жар его тела, упругость мышц, исходящий от него терпкий запах. Она использовала эти знакомые чувства в качестве якоря, чтобы вернуться в свою собственную плоть. Только теперь до нее дошло, как близка она была к тому, чтобы потеряться в диком ином мире, навечно потонуть в этом мраке.
Очнувшись в своем собственном теле, Никс почувствовала, как ее с новой силой захлестнуло горе.
«Отец… нет!..»
Скорбь быстро разрасталась, становясь невыносимой. Казалось, ее невозможно было вместить в одном сердце.
Затем в сознание Никс проник негромкий писк. Его жалобная настойчивость заставила ее открыть глаза.
Над спиной Ворчуна кружил ее крылатый брат. Девушка встретилась взглядом с его красными горящими глазами, в тени листвы сияющими золотом. Словно привлеченная ее горем, летучая мышь сложила крылья, скользя к ней.
Высвободившись из объятий Джейса, Никс выпрямилась. Ее друг вздрогнул, также заметив появление крылатого существа. Но девушка не шелохнулась, подняв дрожащую руку.
Подлетев к ее пальцам, летучая мышь обнюхала их, пощекотав усиками. Затем крылатое существо пролетело вдоль руки к плечу, и маленькие когти нашли, за что ухватиться. Хлопнув Никс по голове, кожистые крылья сложились. Сместившись вбок, зверек прижался мягкой шерстью к щеке и шее девушки. Его тело пылало огнем, словно горнило. Грудь раздувалась подобно крошечным мехам. Длинные ушки сдвинулись, соединившись кончиками.
Никс подняла другую руку, сообразила, что это будет слишком, и ограничилась одним пальчиком, нежно пощекотав крохотную шейку. Летучая мышь напряглась, расправив крылья, встревоженная и испуганная, – затем расслабилась и подалась вперед, к ласковому прикосновению. Девушка предложила свою ладонь, и зверек потерся об нее сначала одной щечкой, затем другой. Шершавый язычок слизнул с кожи Никс соленый пот.
Затем летучая мышь пододвинулась еще ближе. Сложив свои бархатные ушки, она нырнула головой под подбородок Никс и потерлась ей о шею, как только что терла ей шейку девушка. Наконец зверек устроился поудобнее и застыл неподвижно. Его тонкий писк затих до ноты, слышной только одним ухом.
На какое-то мгновение Никс вернулась в прошлое к чему-то похожему.
«Два крошечных существа, уютно устроившихся в колыбели теплых крыльев».
Она поняла, что это воспоминание родилось не из скорбного плача, а от нежного прикосновения, взаимного тепла, тихих голосов тех, кто знал друг друга всю свою жизнь.
Склонив голову набок, Никс позволила своим векам снова сомкнуться.
Горе, необъятное и бездонное, по-прежнему причиняло ей боль, но теперь ей уже не нужно было нести его в одном сердце. Хотя у нее больше не было просторов тысячи сердец, чтобы развеять скорбь, она приняла помощь.
«Пока что достаточно и двух».
Глава 25
– Шевелитесь, оба! – приказал Анскар.
Нападение, похоже, завершилось, и вирлианец повел Канте и алхимика к плоту из глубинных топей. Каменистый берег превратился в кладбище растерзанных тел, вывалившихся внутренностей и лужиц черной крови. Аккуратный круг лагерных костров был разбросан в сотню тлеющих кучек. Повсюду были раскиданы сломанные знамена; два десятка волокуш и салазок легиона были или разбиты, или сожжены.
Лишь некоторые из них оставались пригодными, хотя этого, вероятно, будет достаточно для тех
