— Да ладно тебе, Славка, чего ты цепляешься? Устал я, нервничал, мне расслабиться нужно.
Он взял тарелку и уселся напротив Зотова на диван. С аппетитом хрустнул огурчиком и тут же засунул в рот несколько оливок с красным перцем и маленьких жемчужных луковок.
— Зачем же ты, милый, трудился, сам закуску себе носил и выпивку? — ласково спросил Зотов.
— А чего такого-то?
— Велел бы мне, я бы тебе принёс.
— Ты?
От изумления Игорь чуть не поперхнулся. Когда это такое было, чтобы Зотов ему выпить и закусить подносил? Да он стакана воды не подаст, а если попросить, так ещё и отчитает.
— А чего ты удивляешься. Я же работаю у тебя пресс-секретарём. Ты хоть понимаешь своей тупой башкой, какие слова произносишь? Я. У тебя. Работаю. Да как ты посмел, гнидёныш, такое сказать журналистке?
— Ну чего я сказал-то? Сказал, как есть. Ты же организуешь мои встречи с журналистами? Организуешь. Значит, ты мой пресс-секретарь. Ты получаешь от меня деньги? Получаешь. Значит, ты у меня работаешь. Чего ты взъелся-то? Я же не сказал, что ты прислуга.
— Ну спасибо тебе, Игорёк, спасибо, отец родной! Прислугой не назвал. А почему, если ты такой самостоятельный, ты не рассказал ей, как я задницу тебе вытираю все эти годы, как глупости твои исправляю, как заставляю слова учить перед встречами с такими, как она, журналистами? А? Почему же ты, хозяин, ей всё это не сказал? Тебе кто, козёл безрогий, позволил пасть разевать? Я сказал, что отвечу на её вопрос, и ты должен был немедленно заткнуться и уйти в тину. Замереть и слушать, что старшие говорят. Ты куда попёр со своим рваным интеллектом?
— Чего орёшь? — внезапно огрызнулся Игорь. В нём стала закипать злость. — Как есть, так и сказал.
Он снова потянулся к бутылке, налил рюмку до краёв.
— Не смей пить! Тебе завтра с утра репетировать, послезавтра фонограмму записываем.
— Да пошёл ты.
Игорь одним махом выплеснул содержимое рюмки себе в рот. Подождал секунду, зажмурившись, закусил оливками. Вот так, пусть знает, что не вечно ему указывать. А то взял моду орать по каждому пустяку, жизни учит, замечания делает. Он кто? Администратор вшивый, который на его, Игоря, таланте наживается, свои тридцать процентов с каждого выступления, с каждой записи отцарапывает в свой карман. Так всегда бывает, один талантливый человек пашет, как вол, а вокруг него куча прихвостней, которые изображают из себя полезных и за это денег требуют, прилипалы несчастные!
Выпитый залпом джин, разбавленный водкой и приправленный лёгкими соленьями, ударил в голову и начал победное шествие по слабым мозгам Игоря Вильданова, с каждой минутой отвоёвывая всё большую и большую территорию. Такое случилось, пожалуй, впервые. Игорь любил как следует поддать и «расслабиться», но обычно это происходило в компании с приятелями и девицами. Зотов в таких вечеринках не участвовал, и его обычная манера унижать Игоря ни разу ещё не натыкалась на пьяный кураж воспитанника.
— И не указывай мне. Хочу пить — и буду. Сейчас вот эту бутылку допью и другую открою, — заявил Игорь, шалея от собственной храбрости.
— Самостоятельный, да? — насмешливо сказал Зотов, которого неповиновение, казалось, даже позабавило.
— Да! Самостоятельный! И нечего меня учить! Что я тебе, мальчишка? Я такие деньги зарабатываю, какие тебе и не снились, и скажи спасибо, что я тебе отстёгиваю, как договорились. Так это мы с тобой когда договаривались? Когда я только начинал выступать и меня не знал никто. А теперь я Вильданов, теперь меня каждая собака в стране знает, теперь я получаю деньги за свой талант, а ты тут при чём? Но я честный, мы как договорились, так я тебе и плачу, хотя давно надо было перестать вообще тебе деньги давать.
Он снова выпил, даже забыв удивиться, что Зотов никак на такую вольность не отреагировал. Эта третья рюмка пошла плохо, Игорь почувствовал, что больше уже принимать не надо, хватит. Напряжение последних дней отступило, он больше не ощущал усталости, но сейчас вопрос стоял принципиально: он или отвоюет свою свободу, или нет. И начало этой войне за самостоятельность должны положить те рюмки, которые он нахально, без спроса будет опрокидывать на глазах у Зотова. Нужно показать раз и навсегда, кто в доме хозяин.
— Ага, пей, пей, — спокойно заметил Вячеслав Олегович. — Продемонстрируй мне, какой ты взрослый. А то я-то не знаю, всё думаю, что ты маленький ещё, на горшок тебя за ручку вожу, с шантажистом твоим разбираться собрался, прессу тебе готовлю к концерту. А ты у нас, оказывается, большой, всё знаешь и сам умеешь. Валяй, Игорь, вперёд и с песнями. Флаг только в руки не забудь. Повыступаешь один, без моей помощи, пару месяцев, а потом знаешь что с тобой будет? Не знаешь? Так я тебе скажу. Тебе дадут в руки барабан и палочки и поставят во главе колонны артистов, идущих на фиг. Радует тебя такая перспектива?
Мысль была сложной, Игорь её не понял. Какая колонна? Почему на фиг? И при чём тут барабан и палочки? Впрочем, говорят, что лучшая оборона — это нападение.
— А ты меня не пугай, — злобно огрызнулся он. — Думаешь, я не понимаю ничего? Думаешь, я не понимаю, почему ты меня всё время запугиваешь и оскорбляешь? Ты боишься, что я тебя выгоню и возьму другого администратора, и тогда плакали твои денежки! Поэтому ты и хочешь, чтобы я думал, будто я ещё маленький и глупенький и без тебя не обойдусь.
Игорь захихикал. Эта мысль пришла ему в голову только сейчас и показалась свежей и логичной. Он даже начал гордиться собой. Ну какой молодец, на ходу подмётки рвёт! Сейчас он его уделает, Зотова этого, по первое число.
— И ещё ты мне завидуешь! Из меня получилась звезда, а из тебя нет, не вышло из тебя, Славка, артиста. Вот ты и вымещаешь на мне злобу, оскорбляешь почём зря. А мне что? Я терпеливый, я к твоим страданиям с пониманием отношусь, знаю, как это трудно — каждый день завидовать смертной завистью, каждый день видеть меня и знать, что живёшь на мои деньги. Ты, Славка, старенький, твоя жизнь кончена, а моя только начинается. И если в самом начале я делаю такие сборы, то представляешь, что будет лет через десять? Жизнь в самом разгаре, а я уже миллионер. И ты хочешь примазаться к этому, присосаться, ты тоже хочешь поучаствовать. Поэтому ты зависть свою в жопу засунь и терпи мой талант, как я терплю твои оскорбления. Старость надо уважать, это мы ещё в школе проходили. Вот я тебя и уважаю за твои заслуги перед Родиной.
Он откинулся на спинку дивана и вперил в Зотова победный взгляд. Вот так, пусть знает, что и Игорёк не пальцем деланный. И дабы поставить убедительную точку под этой тирадой, Вильданов медленно и демонстративно выпил ещё одну рюмку. Перед глазами всё поплыло.
