Однако система кодировки позволяла безбоязненно передавать информацию. Например, безобидная запись: «Вот, блин! Сегодня простудилась, а в носу свербит дурацкий пирсинг. Он сегодня чуть не вылетел, когда я расчихалась на паре. Апчхикаю и думаю: «А ну, как ноздря у меня сейчас оторвется? Да и приземлится Пал Палычу на лысину?» И ржать начинаю. Чихаю, ржу и боюсь».
В расшифровке эта запись значила совсем другое. На самом деле Ирина сообщала, что, хотя финансовый рынок и лихорадит, а некая канадская компания затеяла разработку арктических ресурсов (замерзший пирсинг казался слишком прозрачной аллюзией, однако за неимением лучшего так и оставили), а цены на нефть останутся на прежнем уровне. Если бы предвиделось падение, «отчиханный» кусок носа шлепнулся бы мифическому Пал Палычу под ноги. Или пролетел бы над головой, если бы предвиделась тенденция к повышению цен на энергоносители.
Над одной из таких записей сейчас и потешался Костя.
- Ты очень талантлива, - говорил он. - Сделать из зашифрованных донесений тысячный блог, это дорогого стоит. И главное, никто и не догадывается, для чего он на самом деле служит…
Ира скромно улыбнулась.
Небольшую эстраду с разбитым роялем вдруг оккупировал невысокий человечек, извлек из рассохшегося в тропиках нутра инструмента несколько дисгармоничных, но в то же время таких приятных звуков, и с фирменной том-уэйтсовской хрипотцой вдруг грянул:
- Well you play that tarantella all the hounds will start to roar, - пел он распиздяйское и такое, наверное, близкое душе каждого гондурасца, танго авторства старого алкоголика. - The boys all go to hell and then the Cubans hit the floor. They drive along the pipeline, they tango ''til they''re sore. They take apart their nightmares and they leave them by the door…
Костя вдруг встал из-за стола и протянул Ире руку:
- Пошли!
Он вывел ее в центр зала, решительно обнял и вдруг толкнул прочь. Ирина закружилась, едва успевая перебирать ногами, отлетая от Кости, но в последний момент напарник подхватил ее (а стоило ли сомневаться?) и решительно повел в плавных и таких сексуальных движениях аргентинского танца.
- Let me fall out of the window with confetti in my hair, - драл глотку певец. - Deal out Jacks or Better on a blanket by the stairs…
Ира кружилась, находя наслаждение в том, чтобы подыгрывать Косте, ее захватывала эта безмолвная игра, особое, смешанное с болью, наслаждение доставляла мысль о том, что уж танго-то они - совершенно точно танцуют в этой жизни в последний раз.
А потом… Потом будет счастье.
- I''ll tell you all my secrets, but I lie about my past, - хрипел пианист. - And send me off to bed for evermore!
Когда номер закончился, посетители вскочили с мест и принялись аплодировать. Не сразу Ира поняла, что аплодируют не певцу, а ей с Костиком.
- А как тебя зовут на самом деле? - спросила Ирина, когда они вернулись за столик.
- Сама-то как думаешь?
- Ты Тимофей, - сказала Ира.
Костя молчал, только улыбался.
- Я угадала? - Ира начинала терять терпение.
- Конечно, - усмехнулся Костя. - Конечно, Лиза, ты права.
Ира вдруг поняла, что никого, роднее этого человека у нее не осталось. Человека, который знал ее тайное имя…
***
На следующее утро Ира позволила себе понежиться в постели, пока Костя суетился, звонил по телефону, отдавал по-испански распоряжения.
После завтрака, который принесли в номер, Костя сообщил, что им надо кое-куда съездить. Ориентировочное время в пути - трое суток.
- Костя, не смеши меня, - улыбнулась Ира. - До любой точки огромной России при желании можно добраться за считанные сутки. А мы - в крохотном Гондурасе.
- Тут есть такая глушь, что нашим Урюпинскам и не снилась. Собирайся, давай. Нам нужно поторопиться, пока не стало слишком жарко.
Во дворе гостиницы их дожидался джип-«чероки». Костя сел за руль, и повез Иру по бульвару Франсиско Морасан в сторону огромного стадиона, рядом с которым стоял монумент, изображавший ощетинившихся автоматами солдат.
- В честь футбольной войны, - пояснил Костя.
Они выехали на парадную набережную реки Чолутека, уставленную белоснежными зданиями и чьими-то конными статуями. Оказались на запруженном транспортом мосту.
Автомобили, как заметила Ирина, были по большей части разъебайками, старинными иномарками. Впрочем, встречались и приличные. Одним из них был красный джип-«ниссан», державшийся чуть поодаль от них.
Пробка была почти как московская. Разве только в столице между рядами машин не бродили ослы. В открытое окошко джипа всунулась чумазая физиономия какого-то попрошайки.
- Поборемся некоторое время с духотой, - решил Костя, закрывая окна.
Время шло, пробка не двигалась. Костя выбрался наружу, минут через пятнадцать вернулся.
- На том берегу демонстрация, - сообщил он. - Размахивают государственными флагами, настроены агрессивно. Вокруг - полиция.
- А почему на том берегу? - удивилась Ирина.
- Там - другой департамент, Комаягуа. Законодательство там мягче, не то, что в столичном департаменте Франсиско Морасан.
- И здесь этот Морасан, - удивилась Ира. - Покруче нашего Ленина будет.
С того берега, из департамента Комаягуа зазвучали выстрелы. Потом раздались отрывистые крики людей. Громко и страшно, в один голос далекая толпа издала клич:
- Viva el republika! Viva liberalismo! Viva Gonzales!
Послышался грохот, звук битого стекла. Крики, крики. Снова выстрелы.
Через полчаса затор, наконец, стал рассасываться. Когда Ира и костя проезжали мимо места недавней демонстрации, на асфальте все еще была кровь. Двое полицейских обрабатывали дубинками чье-то тело со скованными наручниками руками. Еще двое стражей порядка оттаскивали прочь какую-то девушку, похожую на индеанку. Девушка визжала и выкрикивала:
- Вива Гонсалес!
Она вдруг укусила руку одного из полицейских. От неожиданности тот выпустил пленницу. Этого хватило. Девушка лягнула его напарника в голень и бросилась наутек.
Река Чолутека осталась позади, и путешественники оказались в Комаягуа. По словам Кости, это был город-соперник Тегусигальпы. Некоторое время он оспаривал у нее звание столицы, но сейчас Тегусигальпа поглотила его.
Джип оказался в лабиринте путаных старинных улиц, застроенных зданиями в колониальном стиле, сменившиеся кирпичными домами-бараками, между которыми, на протянутых над улицей веревках сушилось белье. Носились мотоциклы, на них по двое сидели какие-то криминальные типы.
- Это бандиты, - пояснил Костя. - Местная гопота. В черте Комаягуа не советую выходить из салона без моего сопровождения.
Ира кивнула.
Костя достал GPS-навигатор и принялся прокладывать дорогу.
Дальше ехали без приключений. Они миновали бывшую столицу и поехали по горной дороге на северо-запад. Автомобили попадались все реже. Иногда Ира поглядывала в зеркало заднего вида. Пару раз ей казалось, что она видит в отдалении все тот же красный джип.
