своей поверхности. Дождь лил как из ведра, застилая взор на происходящее. Он плотными каплями падал и растворялся в сыром черноземе. Тучи закрыли темное небо так, что не было видно даже самых близких мерцающих звезд.
Когда юноша подошел к водному потоку, увидел Майю, стоявшую на берегу и читающую молитву. Взгляд ее был устремлен прямо к высоким пушистым дубам, а руки сложены на полной груди. Ее губы медленно шевелились, словно она глотала ртом холодный воздух.
— Пусть душа моя сыщет покой в этой живой воде. Пусть сыну моему будет также спокойно, как и мне самой. Одари мое дитя светом, милая Нанна, и отпусти мои грехи, как отпускаешь безвинные души в Царствие свое.
Девушка произносила эти слова с таким чувством, что у Брана перехватило дыхание. Он знал, что не может повлиять на происходящее, а потому безмолвно взирал на то, как Майя накрепко привязывает к своей тонкой ступне тяжелый пологий камень и, держа его в руках, медленно и грациозно, подобно белому лебедю, входит в воду. Шаг за шагом, Майя приближалась к своей смерти. Совершенно безропотно, будто была к этому готова и знала наперед предрешенную ей судьбу.
Бран всем сердцем жалел ее, но, увидев эту ужасную картину, почувствовал, как страдания плотным узлом переплетаются с неким презрением к женщине, что подарила ему жизнь, и даже со злобой. Он искренне не мог понять, почему его матушка так сильно возненавидела его. Возненавидела само его появление на свет. Неужели он был настолько противен ей, что она не смогла нести этот груз, решив оборвать собственную жизнь? Вопросов было множество, а ответ лишь один — все могло сложиться совершенно иначе, если бы Майя приняла свою судьбу и продолжила жить ради своего сына, ради Брана. Своим поступком она обрекла его на вечные скитания, отчуждение и совершенное одиночество.
Майя вошла в бурлящий поток по шею и громко воскликнула:
— Прости меня, Бран!
Опустив черноволосую макушку, стала медленно тонуть в пучине речных волн.
— Почему ты не плачешь, Бран? Почему не кричишь, как малое дитя? Неужели ты совершенно утратил любовь к собственной матери? — едко зашипела Индра, вновь явив юноше свой голос из ниоткуда.
Он не отвечал, лишь безмолвно взирал на то, как последние пузырьки воздуха выходят на поверхность Родоса, как Майя, трепыхаясь, теряет остаток сил и растворяется в струящейся речной воде.
— Все это случилось из-за тебя. Ты проклял ее. Обрек на вечные муки, — с нескрываемым презрением в голосе говорила Индра. — Ты ведь знаешь, что смертники не находят упокоения после собственной кончины. Каждый из них переживает свою смерть раз за разом. Каждую минуту и секунду. Снова и снова. И так будет всегда.
— Ты закончила? — кротко спросил Бран, отстраненно глядя в затянутый черными тучами небосвод.
Индра опешила, не ожидая такого поворота событий, а затем усмехнулась:
— Значит, ты хочешь показаться бесчувственным? Хочешь одурачить меня, верно?
Бран медленно покачал головой, демонстрируя Индре, что ее слова абсолютно беспочвенны, а затем, сорвавшись с места, направился в лесную чащу. На этот раз он не ощутил перед собой никакого незримого барьера, а спокойно прошел по тропе сквозь кустистые темные деревья дубравы. Спокойно пересек черту запретного леса и стал держать путь в уже знакомое ему место.
— Что ты делаешь?! — громко воскликнула Индра слегка дрожащим голосом — происходящее не входило в ее планы.
— Хочу расправиться с той тварью, что сидит на троне в пещере. Может, тебе будет интересно взглянуть на это вместе со мной, а, Индра?! — с ухмылкой на губах ответил Бран, шагая вперед.
— Как ты смеешь?! — в ошеломлении кричала девочка. — Ты не сможешь! Ты не…
Но юноша продолжал идти и вскоре, добравшись до подножья горы, где открывался вид на глубокую сырую пещеру, остановился:
— У тебя еще есть возможность выпустить меня отсюда, Индра. Это существо, судя по всему, весьма дорого тебе. Предлагаю отступиться и разрушить чары. Верни мой дух в мое тело сейчас же!
— Я… Да как ты… — подбирая слова, восклицала Индра, глядя на то, как бесчувственно Бран продолжал идти к своей цели, затем закричала: — Будь по-твоему, дитя порока! Но знай, рано или поздно я все равно убью тебя! Растопчу, разложу на мелкие кусочки. Уничтожу!
Бран лишь слегка усмехнулся. Индра буквально сорила проклятиями, но боялась того, что юноша приведет в исполнение сказанное и, дойдя до залы, прямо в утробе темной пещеры сотворит нечто ужасное.
— Зря смеешься, Бран Каллаган! Я была милосердна. Хотела навсегда оставить тебя в туманном сне, но ты даже этого не заслуживаешь!
— Хватит болтать, Индра, я могу передумать, — словно иной Бран говорил за юношу. Намного более решительный и даже жестокий.
Индра замолчала, а затем, сказав пару неразборчивых фраз, стала шептать их все громче и четче. Тучи разошлись в стороны, открыв перед юношей реальность, что все это время была за тяжелым куполом морока. От яркого света, что внезапно проник вглубь сна, Бран невольно сощурился, а затем, оторвавшись от земли, воспарил над иллюзорным миром и без страха вылетел навстречу открывшемуся порталу. На встречу с реальностью.
Бран с громким криком поднялся с места. Отчего-то ему стало невыносимо больно. Жар в груди не утихал еще какое-то время, и юноша, сжав руками собственную рубашку, стал озираться вокруг. Рядом не было ни Туманного озера, ни высоких еловых крон, только выжженный клочок бурой земли, посреди которого стояла деревянная клетка, подобная той, в которую детей заперли во владениях Морлея, в болотистой Топи.
— Простите, сэр, — произнес тоненький детский голосок возле юноши.
Бран стал вглядываться в кромешную темноту, дабы распознать говорившего.
— Я хотела сказать, что вы довольно громко кричали во сне. И махали в воздухе своими руками.
Прищурившись, Бран смог наконец рассмотреть рядом с собой силуэт маленькой русоволосой девочки лет восьми. Она внимательно смотрела на него, широко раскрыв светло-голубые глаза.
— Что ты здесь… то есть кто ты такая? — в полном недоумении вопрошал Бран.
Он провел ладонью по своему затылку и не мог понять, что в запретном лесу забыла эта маленькая девочка. Возможно, это Индра вновь решила проучить его и погрузить в новую вымышленную реальность.
— Я Ру. Руми Тернер, сэр, — тихонько ответила малышка, придвигаясь к юноше, дабы тот мог ее расслышать. — Вы спали около двух дней вместе с теми двумя девочками и мальчиком, — ткнув пальцем в направлении лежащих возле Брана товарищей, сказала Руми. — Вас привели они… эти страшные монстры. Оставили
