— Сэмми, ты валяешься на диване, попиваешь виски и веришь, что ты в полной безопасности, не так ли? Позволь мне сказать, что ты недалек от истины. С этого момента я, старый Малыш Дэнни, мистер «Палочка-выручалочка», как ты меня называешь, усталый человек средних лет, беру весь риск на себя.
— Какой еще риск? — проворчал Райдербейт.
Берк-Миллар замолчал, и улыбка внезапно сползла с его лица. Он стоял и смотрел в упор на лежащего на диване Райдербейта. Поглядывая на обоих, Бен почувствовал, как у него свело в животе. В первый раз за все время ему захотелось видеть оружие в руках Райдербейта, но обе винтовки, вместе с остальным снаряжением, они оставили в вертолете. Бен мельком взглянул на Берк-Миллара и задумался: «Не мог ли он спрятать оружие под облегающей рубашкой и безукоризненно сидящими на нем брюками?»
Берк-Миллар серьезно смотрел на Райдербейта.
— Сэмми, — сказал он наконец, — я не вникал, откуда у тебя алмазы. Я даже не спрашивал, где ты вообще откопал их. В один прекрасный день ты появляешься в Паратаксине, в компании с молодым англичанином и чертовски привлекательной английской девушкой, и говоришь: «Малыш Дэнни, у меня есть природные алмазы, стоимостью в несколько сотен тысяч долларов. Обменяй их на наличные, и все мы будем богатыми и счастливыми».
— Ты же проворачивал и более опасные делишки, ублюдок! — прогнусавил Райдербейт. — Что ты хочешь знать? Мы достали алмазы — и точка.
— О, конечно. При условии, что за алмазами никто больше не охотится.
Райдербейт повернул голову и удивленно уставился на Берк-Миллара.
— Что, черт побери, ты хочешь этим сказать?
— Только то, что сказал. Когда живешь в Паратаксине, то кое-что слышишь, всякие там сплетни. Например, истории про алмазы, лежащие на берегу змеиной реки. Почему вы должны быть единственными людьми, которые это знают?
— Ну-ка, скажи мне, кто еще знает про алмазы? — Райдербейт говорил зловещим шепотом, и опять у Бена свело в животе: «Четыре мертвеца лежат на склоне вулкана… Даже в такой стране, как эта, убийство есть убийство…»
— Ладно, — сказал Берк-Миллар. — Может быть, я ошибаюсь. Может быть, никто и не знает про алмазную реку. Не волнуйся — все останется в этих четырех стенах.
Райдербейт кивнул головой.
— Хорошо, Малыш Дэнни. Про это знаем только мы четверо. Трое из нас проделали всю грязную работу, ты приходишь на готовенькое и забираешь 50 процентов добычи. Ты неблагодарный ублюдок!
Берк-Миллар снова рассмеялся своим гортанным смехом и воскликнул:
— 50 процентов за то, чтобы продолжать жить в этом паршивом городишке!
— Никто тебя не принуждает жить здесь, — заметил Райдербейт.
— Я здесь работаю. Как и многие другие люди, которым могут быть известны истории про алмазы.
Райдербейт закрыл глаза.
— К чему ты клонишь, Малыш Дэнни? Собираешься запросить 75 процентов?
— Нет, объясняю мое положение, — сказал Берк-Миллар неожиданно зловещим тоном, как банкир, который неохотно соглашается на превышение кредита. — В этой сделке я подставляю свою шею и хочу четко дать вам понять, что если вы не были откровенны со мной, если вы что-то утаили…
— Но за это ты и получаешь проклятую 50-процентную скидку, не так ли? — пронзительно завопил Райдербейт, внезапно вскакивая с дивана и вплотную приблизившись к Берк-Миллару. — Ты, проклятый даго! — прошептал он.
Берк-Миллар расхохотался.
— 400 тысяч, ты, пьяный фашиствующий еврей!
Райдербейт положил обе руки на плечи Берк-Миллара и притянул его к себе.
— Кто получит те 50 тысяч, ты, вшивый, туземец?
Берк-Миллар освободился из объятий и серьезно сказал:
— Дон Рамак-Гомес из банка. Он не провернет ни одной долларовой операции, меньше, чем за 50 тысяч, он запросит эту сумму, и она пойдет не из моего кармана. Черт побери, я получаю чистую 50-процентную скидку.
— Ты поступаешь правильно. Когда ты сможешь связаться с дон Гомесом?
— Сегодня, не раньше восьми и не позже девяти вечера. Днем он будет на корриде, в президентской ложе, а потом на приеме в честь матадоров. После этого я смогу встретиться с ним.
— А когда он попадет в банк?
Берк-Миллар рассмеялся.
— Ради таких денег — в любое время!
Райдербейт открыл новую бутылку «Джонни Уокер», наполнил на три четверти свой бокал и залпом выпил.
— Он отдаст тебе твою долю наличными сегодня вечером?
— Можешь поспорить на свою задницу — он заплатит! В сделках я никому не верю на слово!
Райдербейт хихикнул, держа бокал в руке.
— По-моему, из банка дон Гомеса можно выкачать немало долларов, а? Но не забудь: мне нужны старые купюры малого номинала.
— Не беспокойся. Это самый большой банк в стране. Там есть все.
— Ты уже говорил с Гомесом?
Берк-Миллар усмехнулся.
— Я ему намекнул дважды. Он готов заплатить сегодня вечером или, в крайнем случае, завтра утром.
— Отлично. Встречаемся здесь, у меня в номере, в десять вечера.
Берк-Миллар покачал головой, уставившись на ковер под ногами.
— Не пойдет. Старик Гомес дорожит репутацией. Он не потащится через весь город с полным чемоданом валюты, да еще и в разгар карнавала. Он ничего не будет передавать тут, в отеле. Послушай, Сэмми, не будь кретином!
Райдербейт поудобнее устроился на диване.
— Прекрасно. Тогда ты принесешь сюда деньги.
— Гомес не даст мне наличные пока я не вручу ему алмазы. Ты же мне их не доверишь? Черт побери, я бы и сам никому не доверил!
Райдербейт пристально смотрел на свой бокал и вдруг выругался.
— Хорошо. Что ты предлагаешь?
— Я переговорю с Гомесом, встречусь с ним после корриды и позвоню тебе. Потом мы все встретимся где-нибудь в укромном местечке. Но не раньше десяти часов вечера.
Мел допила виски, поставила бокал на стол рядом с алмазами и, не говоря ни слова, начала сворачивать два своих клеенчатых пакета.
— Эй, что ты делаешь, детка? — закричал Берк-Миллар.
Девушка положила оба пакета в дорожную сумку и сказала:
— Сейчас только четыре часа дня, мистер Миллар. Я еду домой. Бен и Сэмми позвонят мне и скажут, где мы встречаемся.
Дэнни Берк-Миллар, казалось, на мгновение смутился, но тут же улыбнулся, обнажив белые ровные, словно клавиши пианино, зубы.
— Конечно! Может быть, я вас провожу? Сегодня такси не поймать…
— Эй, пока не отчалил, дай сотню долларов, в счет доли, — крикнул с дивана Райдербейт.
— Я же говорил тебе: при сделках — никаких ссуд, — терпеливо объяснил Берк-Миллар, поворачиваясь к двери.
— Тогда сделка отменяется. Понял, даго? Ты получишь Мел, а я — сто долларов. Что скажешь?
