Уилбур Смит - Взгляд тигра

– Что сделаешь со своей долей? – не отставала Шерри.

– Да поздновато уже, мисс Шерри. Лет двадцать назад я бы не растерялся. – Он снова приложился к фляжке. – В том-то беда – в молодости у тебя ничего нет, а старикам не так много и нужно.

– А ты? – Шерри повернулась к Анджело, который пристроился на ржавом сундуке. Цыганские кудри парня намокли и прилипли к щекам, на длинных ресницах повисли капли дождя. – Ты что делать собираешься?

– Вот, мисс Шерри, сижу и думаю. Список получается аж до Святой Марии и обратно.

В два захода мы перенесли голову и сундук с берега в пещеру, выделенную под склад.

В пасмурный день стемнело рано, и Чабби зажёг два газовых фонаря. Мы собрались вокруг сундука. Золотая голова скалила на нас клыки с почётного места – глиняного уступа в глубине пещеры.

Вооружившись ножовкой и ломиком, мы с Чабби занялись запорным устройством и тут же поняли, что его ветхий вид обманчив – металл закалён и легирован. За полчаса я сломал три ножовочных полотна, и выражения, сопровождавшие неудачу, возмутили Шерри. Пришлось отправить её в нашу пещеру за бутылкой «Чивас ригал» и для поддержания духа устроить нам с Чабби чаепитие по-шотландски.

Мы принялись за дело с новыми силами и запорную штангу перепилили за двадцать минут. К тому времени стемнело, дождь лил по-прежнему, но поднимавшийся западный ветер обещал к утру разогнать грозовые тучи. Перепиленный стержень долго выбивали из проушин двухфунтовым молотком – только искры летели да куски ржавчины, – но снять крышку всё равно не смогли. С какого боку ни подступись, какими словами ни называй, ей хоть бы что.

Я снова объявил перерыв и налил всем виски – проблему требовалось обсудить.

– Может, гелигнитом попробовать? – с блеском в глазах предложил Чабби.

Пришлось его разочаровать.

– Автоген нужен, – заявил Анджело.

– Какой умный выискался. – Я терял терпение. – До ближайшего сварочного аппарата пятьдесят миль – нашёл что предложить.

Тем временем Шерри углядела потайное запирающее устройство, не позволявшее поднять крышку. К нему, очевидно, полагался ключ, но я просто загнал в замочную скважину узкое зубило, надавил – и запорный рычаг сломался.

Чабби потянул, и крышка неохотно, со скрипом откинулась на проржавелых петлях. От лежавшего под ней слоя бурой хлопчатобумажной ткани пахнуло плесенью. Использованные для упаковки дешёвые туземные рубахи или просто тряпьё истлели и слежались в толстый, пропитанный водой брикет.

Не успел я продолжить изыскания, как оказался во втором ряду, заглядывая в ящик из-за плеча Шерри, которая сразу забеспокоилась:

– Давай я, а то ещё разобьёшь что-нибудь.

– Не выдумывай!

– Лучше налей себе виски, – примирительно предложила она, приподнимая мокрую ткань.

«А что, неплохая мысль», – подумал я и наполнил кружку, продолжая наблюдать за действиями Шерри.

Показался слой обёрнутых в материю свёртков. Каждый был перевязан бечёвкой, но первый же рассыпался в прах при попытке его извлечь. Шерри собрала труху в согнутую ковшиком ладонь и высыпала на расстеленный рядом брезент. В свёртке находились десятки мелких округлых предметов, величиной от чуть больше спичечной головки до спелой виноградины, завёрнутые в клочки бумаги, истлевшей, как и ткань.

Шерри выбрала один, потёрла между большим и указательным пальцами, счищая остатки обёртки, и он превратился в большой огранённый синий камень, отполированный с одной стороны.

– Сапфир? – предположила она.

При свете фонаря я убедился, что он непрозрачен.

– Пожалуй, лазурит. – На приставшем бумажном клочке сохранился след расплывшихся чернил. – Полковник Роджер не поленился все камни переписать. Вероятно, завернул каждый в полоску бумаги с номером, соответствующим номеру на эскизе трона, собираясь впоследствии восстановить его изначальный вид.

– Ничего теперь не получится, – вздохнула Шерри.

– Как знать, – успокоил я. – Работа, конечно, адская, но ничего невозможного нет.

Я послал Анджело разыскать среди наших запасов пластиковые пакеты. Разворачивая свёртки истлевшей ткани, мы очищали находившиеся в них камни и в том же наборе перекладывали в пластиковые упаковки. Дело продвигалось медленно, хотя участвовали все. Через два часа десятки пакетов наполнились тысячами полудрагоценных камней – лазуритом, бериллом, тигровым глазом, гранатом, аметистом и другими, мне неизвестными. Каждый камень любовно и придирчиво обработан, у каждого своё место на золотом троне.

Более ценные камни лежали на самом дне. Полковник, очевидно, в первую очередь отобрал их и сложил в сундук. Я медленно повернул прозрачный пластиковый пакет с изумрудами в слепящем луче фонаря – кристаллы вспыхнули зелёными звёздами. Все смотрели на драгоценные камни как зачарованные.

Шерри снова нырнула в сундук и, помедлив, достала небольшой свёрток, в котором оказался один-единственный камень – бриллиант «Великий Могол». Он лежал у неё на ладони – подушечной огранки, величиной с некрупное куриное яйцо. Именно таким много веков назад его увидел Жан-Батист Тавернье.

Как всем звёздам на небе не дано затмить восходящее солнце, так сверкающая россыпь сокровищ, только что прошедшая через наши руки, не шла ни в какое сравнение с красотой этого камня. Рядом с великим бриллиантом всё остальное меркло и пряталось в тень.

Шерри медленно протянула сложенную чашечкой ладонь Анджело, предлагая взять и полюбоваться чудом вблизи, но он отдёрнул руки, сцепил за спиной и смотрел на камень с суеверным страхом. Чабби тоже отказался прикоснуться к бриллианту.

– Лучше мистеру Гарри, он того заслужил.

Алмаз горел неземным огнём, однако был холоден на ощупь. Я подошёл к тигриной голове, зло скалившейся в свете фонарей, и вставил камень в пустую глазницу. Бриллиант вошёл идеально. Ножом я закрепил удерживающие его золотые лапки, которые век с четвертью назад полковник отогнул, по всей вероятности, солдатским штыком.

Раздались сдавленные возгласы удивления. Обретя глаз, золотой зверь вернулся к жизни и величественно обозревал нас. Чудилось, что пещера вот-вот огласится недовольным свирепым рыком. Вместе с остальными я присел на корточки у проржавевшего сундука и не сводил глаз с золотого тигра. Наверное, так выглядели идолопоклонники, в ужасе застывшие перед грозным истуканом во время древнего языческого ритуала.

– Чабби, возлюбленный и верный друг мой, да воздастся тебе за добрые дела, если передашь мне виски! – нарушил я затянувшееся молчание.

Все очнулись и заговорили наперебой, стараясь перекричать друг друга. Вскорости пришлось отправить Шерри за новой бутылкой для орошения пересохших глоток.