М. Роуз - Парфюмер Будды

Тревоги оказались напрасны: никаких проблем не возникло. Мобильный телефон преспокойно лежал у него в кармане. Теперь он во Франции.

Проходя по набережной, Лан остановилась, чтобы посмотреть на прогулочный катер, проплывавший мимо, потом повела их на небольшой мост в сторону острова Сите.

– Смотрите, как сверкает река. Как плывут по солнцу облака, словно на картине Моне, – сказала она. – Или Писсаро. Или Сислея.

Се видел только тени деревьев, под которыми люди с однообразными лицами смотрелись так, будто они прячутся.

Париж выглядел живым полотном, и художники стремились привлечь внимание к тому, что наполняло его глаза. Но Се беспокоили эти два дня. Все то, чего он не знал. Когда должна состояться встреча? Что он должен будет делать?

Как это глупо. Он знал, что переживания должны его измучить, создать вокруг него ауру, которая привлечет негатив. В данный момент, прогуливаясь, он не должен был думать о том, что ждет впереди. Он просто должен быть здесь, в данный момент, в Париже.

В детстве в монастыре он запомнил одну фразу, которую предложили ему как загадку наряду с уроками по медитации:

Нет сознания, нет мыслей ни о чем.

Он мысленно повторял ее, пока они шли к Нотр-Дам, и чувствовал, как энергия возвращается к нему. Величественный готический собор был словно молитва, выраженная в камне, требующая внимания, предлагающая помощь и убежище. Вокруг него бродили сотни людей, группы подростков, курящих и катающихся на скейтбордах, разговаривающих, чувствующих себя свободными.

Когда они проходили мимо собора, зазвонили церковные колокола, гулко, мощно, величественно и прекрасно. Звук этот отозвался внутри Се.

Он остановился и медленно осмотрелся, впитывая в себя древние крыши и окна, мосты, пульсирующую реку.

– Профессор, – произнес Се.

Почтенный каллиграф повернулся к нему.

– Благодарю вас за все это.

– Ты это заслужил, – Ву слегка наклонил голову, и Се заметил, как на его губах заиграла улыбка.

Если у Се не получится, то Ву окажется в опасности. Этот восхитительный художник, принявший под свое покровительство подростка, рисковал своей жизнью, чтобы помочь ему.

Лан, заметившая, что произошло, на мгновение взяла Се за руку. Ее тихие глаза тоже улыбались.

– Представляешь, каково это – быть художником и жить здесь? – спросила она.

Се покачал головой.

– А каково не вернуться обратно? Сбежать. Теперь. В эту минуту. Просто убежать. Остаться во Франции. Писать? – От этой мысли у нее перехватило дыхание.

– Опасные мысли, моя дорогая, – сказал Ву.

Не успел Се отреагировать, как что-то заметил.

Неподалеку от них, справа от группы детей, Се увидел Ру Шана. Здесь он мог быть только по одной причине. Он за ними следил.

Незваный гость носил круглые очки, а на шлеме была настолько мощная лампа, что, когда незнакомец повернулся, свет мгновенно ослепил Жас.

Разглядев его лицо, она заметила, что оно испачкано грязью, либо для конспирации, либо вследствие путешествия сюда, поэтому черты его были неразличимы. Но точно азиатские, подумала Жас. Как у Ани.

Все замерли.

Гриффин продолжал удерживать Ани. По выражению ее лица было видно, что боль нестерпимая, но она не издала ни звука.

Робби стоял рядом с Жас, заботливо обняв ее за плечи.

Пришелец оставался в дальнем углу камеры.

– Я приказал отпустить ее. – В просторном помещении гулом отозвался его голос.

Гриффин не шелохнулся.

– У меня пистолет, – предупредил незнакомец.

– Да, знаю. Но и у нас тоже, – сказал Гриффин. – И если мы все выстрелим одновременно, то вызовем большой обвал. Возможно, не один. Мы в очень старых катакомбах. Громкий звук может обрушить здесь все.

– Ты блефуешь.

– Проверь.

По спине Жас прокатилась капля пота.

Мужчина подошел к ней и брату. Проигнорировав Жас, он уставился на Робби.

– Ждал встречи с тобой лицом к лицу, – сказал он. – Чтобы передать тебе это, – он плюнул. Густой плевок угодил прямо в щеку Робби. – За то, что ты сделал с… – Он осекся. – С Фуше.

Потом он ударил Робби пистолетом в висок.

Жас попыталась удержать Робби, когда тот начал падать, но оказалась не с той стороны. Он уткнулся лицом в каменную стену и повредил прежнюю рану. Кровь мгновенно хлынула ему за ворот, под куртку.

– Не смей его бить, – возмутилась она, бросаясь к Робби.

– Заткнись, а то сама получишь.

Жас обхватила брата за голову.

– Робби?

Он хрипло ответил:

– Я в порядке.

– Только тронь их еще раз, и я расправлюсь с твоей подружкой, – крикнул Гриффин, еще сильнее заломив руку Ани. Она проглотила крик.

– Можешь делать с ней все, что угодно. Мне нет до нее никакого дела. Я здесь, чтобы забрать осколки сосуда.

– Хочешь, чтобы она умерла ради того, чтобы забрать их?

Человек не обратил на Гриффина никакого внимания. Он присел рядом с Робби.

– Ну что же, месье парфюмер, где они? – Голос его прозвучал тихо, почти ласково.

Когда Робби не ответил, грабитель воспользовался пистолетом, как молотком, ударив его.

– Перестаньте! – крикнула Жас, схватив его за руку. Мужчина отшвырнул ее в сторону, но, сделав это, он повернулся спиной к Гриффину, который отпустил Ани и прыгнул на него.

Ани успела выкрикнуть предупреждение:

– Уильям!

– Держи ее! – крикнул Гриффин Жас.

Монахиня пыталась встать на ноги. Жас добралась до нее в два прыжка. Несмотря на силу, ей было слишком больно. Она пыталась сопротивляться Жас и почти победила, но Жас сумела схватить ее за раненое плечо. Сдерживая слезы, Ани впервые взвыла от боли.

Жас навалилась на нее и прижала к полу.

Мгновенно ее окутал запах Ани. Такие интимные ароматы, пот, кожа, дыхание. Жас смогла различить черный чай и можжевеловые ягоды, хлопок и тальк, намек на соль и еще что-то.

Вонь человека, изнасиловавшего Мари-Женевьеву, насмехавшегося над ней. Он говорил о том, что ее бог не смог ее уберечь от страдания. Тот был мужчина, а это женщина. Но запах у них был одинаковый.

Нет. Не теперь. Жас не могла позволить сознанию исказиться. Не теперь.

Она подняла взгляд в поисках Робби. Фонарь на шлеме осветил угол, где, как показалось, разверзлась земля. Робби там не было. Потом она увидела, как он ползет к Гриффину. Вероятно, чтобы помочь. Но, измученный болью, Робби едва передвигался.

Гриффин боролся с незнакомцем. Фонари на шлемах создавали на стенах камеры бешеный танец света и теней, метавшихся по полу, разбросанным костям и обломкам.

Потом незнакомец высвободил правую руку.

– Осторожно! – крикнула Жас, когда тот поднял руку.

Гриффин успел уклониться, пистолет пролетел мимо. Гриффин вцепился в него сильнее, и они снова покатились по полу.