очень. Мышцы живота ощутимо болели, словно по ним ударили палкой. Данил помнил эти ощущения еще по спаррингам, а поэтому ошибиться не мог.
Наконец разогнувшись, он посмотрел по сторонам, словно надеясь увидеть того, кто это сделал. Но вокруг по-прежнему стояла тишина, не нарушаемая никем и ничем. И, естественно, никого вокруг. Только та же выгоревшая земля и жара. Опустив глаза вниз, он увидел лежащую у его ног гайку. Механически подняв ее, он повертел ее в руке, недоумевая, когда же он ее успел уронить, и бросил вперед, внимательно смотря за ее полетом. Он успел только заметить, как лента, привязанная к ней, вдруг сделала странный кульбит, словно бы разворачиваясь. И тут же ощутил резкий удар по ноге. Машинально наклонившись, он потер ушибленное место и вновь обнаружил перед собой лежащую гайку, судя по всему, ту же самую. Подняв ее, он покрутил ее в руках и, чувствуя накипающую в душе ярость, с неожиданной силой швырнул гайку снова и сделал шаг вперед. Это его и спасло. Гайка, в очередной раз отскочив от невидимого препятствия, просвистела в считанных миллиметрах от лица, обдав его легким потоком воздуха и даже задев его лентой.
И тут его прорвало. Сорвав с себя сумку с хабаром, он швырнул ее в сторону невидимого препятствия (автоматически отметив, что она не отлетела, а глухо стукнувшись обо что-то, просто упала вниз) и, обращаясь к кому-то невидимому, но вполне осязаемому, заорал:
«Какого хрена вам нужно? Хабар ваш? Забирайте его нахрен, только оставьте меня в покое! Я сюда не рвался и ничего вашего мне нафиг не надо!! Подавитесь!!!» – С этими словами Данил, демонстративно сунув руки в карманы и внутренне кипя от ярости, развернулся, и не глядя, пошел прочь, продолжая про себя выкрикивать ругательства в лицо воображаемым хозяевам этого места. Его уже абсолютно не волновали ни ловушки, ни собственная судьба, вообще ничего. Все заслонило жгучее желание высказать в лицо все, что он думает об этой Зоне и Данил сполна пользовался моментом. При этом он продолжал шагать, не глядя ни по сторонам, ни вперед. Наступив в какой-то момент на некстати валявшийся камень, он развернулся и с наслаждением пнул его от всей души. Даже не посмотрев на результат, он продолжал шагать, уже сознательно высматривая что-нибудь подходящее. И тут же был вознагражден – возле хиленького кустика с голыми ветками валялся моток проволоки, невесть как сюда попавший. Данил подскочил к нему и изо всех сил поддал его ногой, вкладывая в удар всю свою злость.
Звук, раздавшийся следом, заставил его оцепенеть. Больше всего это походило на удар молотком по куску рельса – по крайней мере, по первому впечатлению. Все чувства вернулись мгновенно и Данил замер, внимательно прислушиваясь и осторожно оглядываясь по сторонам. Спина предательски похолодела, руки ощутимо подрагивали, но самое главное – вся злость исчезла, уступив место настороженности. «Чего это я разошелся» – думал Данил – «подумаешь, еще одна ловушка. Одной больше, одной меньше. Это, наверное, от жары» И действительно, голова ощутимо болела, хотелось пить. А еще рухнуть куда-нибудь в тенек и валяться там долго-долго. Он автоматически протянул руку к поясу, но сумки там не обнаружил. «Ах, да! Я ж ее там бросил». Он бросил взгляд на кустик, уже собираясь разворачиваться и идти обратно, как неожиданно заметил нечто, что заставило его поменять решение. А точнее, это был тот самый моток проволоки, который, по мнению Данила, должен был улететь неведомо куда после его удара. Но моток как ни в чем не бывало, лежал тут, в каком-нибудь метре от куста. Осторожно наклонившись, Данил протянул руку к мотку, напряженно прислушиваясь ко всем своим чувствам, а прежде всего к дремавшему внутри ритму. Ритм неуловимо изменился, когда Данил коснулся мотка, но суть этого изменения Данил понять не смог. Просто он стал чуточку другим, вот и все.
В очередной раз мысленно пожав плечами, Данил выпрямился и принялся рассматривать этот моток, держа его в руке перед собой. Моток проволоки этот предмет напоминал только на первый взгляд. Во-первых, сама проволока была странной – то блестящей, то матово-серой, а где и просто черной. К тому же она имела разное поперечное сечение – от плоского до многогранного, от круглого до треугольного. Во-вторых, хаотичным этот моток был только на первый взгляд. Если присмотреться, то возникало впечатление какой-то упорядоченности. Данил не смог сходу определить степень этой упорядоченности, но она, несомненно, была. В-третьих, этот «моток» имел весьма ощутимый вес, хотя Данил, когда пинал его, этого совершенно не почувствовал.
Он еще несколько минут покрутил его в руках, пытаясь понять, что это такое. Попытался сжать его, но моток оказался на удивление твердым и сжиматься не пожелал. Данил даже поскреб его пальцем, но тоже безрезультатно, потом потряс, непонятно зачем, и повинуясь какому-то внезапному наитию, щелкнул пальцами по одной из полосок. И едва не выпустил его из рук от неожиданности. Раздавшийся звук в точности соответствовал тому, что он слышал недавно – как будто молотком по рельсу. Данил машинально оглянулся, но вокруг никого не было. Звук, несомненно, издавал этот «моток». Хотя он и зарекся уже подбирать хабар, но это следовало забрать. Сашка ни о чем подобном не упоминал, но памятуя, что он рассказывал о пирамидке, это тоже могло оказаться чем-то ценным. И могло помочь Сашке выпутаться из его неприятностей. Если он жив, конечно…. Данил помотал головой, отгоняя неприятную мысль и, держа «моток» в руках, направился к сумке, валявшейся, как оказалось, всего метрах в пятнадцати. «Куда ж я ее суну?» – думал он, рассеяно смотря под ноги – «она же и так битком…»
Сумка, с которой Данил так по-варварски обошелся, на его удивление, даже не раскрылась. Она так и лежала на земле, клапаном вниз и Данил, боявшийся, что сейчас придется ползать по земле, собирая ее обратно, с облегчением вздохнул. Присев на корточки, он подтянул сумку к себе и, достав оттуда бутылку с водой, сделал несколько жадных глотков. Потом, прикинув количество остававшейся воды, наклонился и вылил немного себе на голову. Сразу же стало легче, как будто выключили горячую плиту, до этого висевшую прямо над головой. Закрутив пробку, Данил уселся на землю и принялся перебирать содержимое сумки, прикидывая, куда сунуть этот странный моток. Места особо не было и тогда он выгреб из сумки всякую мелочевку – батарейки, восьмерки и подобное – и стал распихивать их по карманам жилетки, заодно в очередной раз проверяя их содержимое. В одном из карманов
