– Нэд, ты уверен, что не хочешь махнуть рукой на свои потери и уехать вместе с нами? Всегда найдется другая работа, в Африке или где-нибудь в другом месте.
– За ту же цену? А когда узнают, что я бросил эту работу, когда здесь стало слишком жарко? – он слабо улыбнулся.
– Ты готов держать пари, что мы сохраним тебе жизнь, что Хименес сохранит тебе жизнь, что Боско сохранит тебе жизнь – и ты сможешь все вернуть, когда "вампиры" снова окажется готовым к вылету?
– Кейт, у меня нет даже ограниченного выбора.
Я кивнул, потом предложил:
– Так давай сыграем, Нэд.
Он снова улыбнулся.
– Ты же помнишь, что я – азартный игрок.
– Помню. Потому и предлагаю.
Тут все заговорили одновременно. Я взмахнул "магнумом".
– Замолчите! Теперь командовать буду я. – Потом повернулся к Нэду. – Ну?
Он с любопытством посмотрел на меня.
– Ты готов сыграть на то, что я помогу вам пройти через ворота базы – а что ставишь ты?
– Когда мы отправимся к Хименесу, то оставим тебя здесь. Связанного, запертого – но здесь. И целого.
Он подумал.
– Ты спятил, если собираешься играть со мной. Но...
– Я же говорил, что это безумие, – взорвался Уитмор.
– Тогда придумайте что-нибудь получше.
– Боже мой, я могу придумать кучу вещей, которые будут лучше, чем играть в азартные игры, когда внизу происходит революция...
– Что-нибудь вроде того, чтобы спуститься вниз и начать стрелять в людей? – насмешливо бросил я. – Послушайте, мистер Уитмор, единственный шанс пройти через ворота – это привлечь Нэда на нашу сторону. Остальное не сработает, учитывая тот переполох, который сейчас царит на базе. Ведь она уже подвергалась сегодня нападению – вы помните?
Он поднял свой автоматический пистолет.
– Черт подери, мы еще сможем сделать это с помощью...
– Подождите, – предупреждающе сказал Луис, – успокойтесь. – Прежде чем кто-то смог заметить, он добрался до ручного пулемета. Теперь он совершенно небрежно навел его на Уитмора и дружелюбно сказал: – Положите пистолет, Уолт. Не испытывайте судьбу. Сейчас наступила очередь играть Карру.
Уитмор пристально смотрел на него, явно не веря своим глазам. Потом, когда эта мысль постепенно дошла до него, он наклонился и опустил пистолет на ковер. Луис затолкнул его под диван.
– Спасибо. Приступайте, джентльмены.
Джи Би тихо спросила:
– Даже если ваш друг проиграет, – мне понравилось, как она сказала "даже если", – что заставляет вас поверить, что он сдержит свое слово?
– Потому что я его знаю. Он нас обманет, как слепых котят, – ведь он же пилот истребителя. Я могу вам кое-что рассказать об этом. Но одновременно он и настоящий игрок – и единственное, чего он никогда не сделает – это не уклонится от уплаты проигрыша. Никогда. Это единственное, во что он верит.
– Todo hombre tien algun aspecto de honor, – пробормотал Луис. – У каждого человека есть определенное представление о чести.
Нэд быстро взглянул на него – должно быть, он в достаточной мере знал испанский, чтобы понять эту фразу – а потом снова повернулся ко мне. – Ты хитер, Кейт. Но я не просто играю ради спортивного интереса. Я всегда выигрываю.
И тем не менее в его голосе мелькнула тень сомнения.
Я пожал плечами.
– Очень хорошо, это облегчает мою задачу. Давай отбросим все эти сложные ставки и длительные приготовления; один бросает до тех пор, пока не выиграет или не проиграет. Вот и все.
Он нахмурился. Мое предложение не совсем отвечало его представлениям об игре. Он рассчитывал на свое лучшее знание длительной стратегии игры, на умелое балансирование выигранными и проигранными ставками. Я же предлагал простую игру в орлянку.
– Но, если хочешь, я могу бросать. Это же была моя идея. – Где-то я читал, что шансы очень незначительно, что-то около одного процента, складываются против того, кто бросает кости.
Он продолжал хмуриться.
– Я просто хочу, чтобы что-то было сделано. Но если ты боишься играть...
Его лицо окаменело.
– Сыграем, приятель.
Ящик под телефоном был набит картами и костями, некоторые из них были в целлофановой упаковке. Я достал пару и взвесил их в руке. Это были обычные кости для казино, которыми пользовались внизу – оттуда он их и взял.
– Где будем играть?
– Вот там, возле стены. Ковер там достаточно ровен, там мы и будем бросать.
Я осмотрел комнату. Взглянул на Уитмора, мрачно посмотревшего на меня; на Джи Би, испуганно стиснувшую руки; на Луиса, который легко поигрывал ручным пулеметом, так как хорошо в них разбирался.
– Давай, бросай, – сказал Нэд.
Я опустился на колени на ковер, потом кивнул в сторону охранника, лежавшего на диване.
– Присматривайте за ним.
Все взглянули на него. Луис улыбнулся, кивнул и передвинулся так, чтобы наблюдать и за диваном, и за Уитмором.
– Моя ставка в том, что я проведу вас через ворота, ваша ставка – что вы оставляете меня здесь – правильно?
– Правильно, – сказал я и бросил кости.
Ковер сильнее тормозил их, чем сукно игрового стола, они не докатились даже до стены.
Я выбросил шесть очков – не выиграл и не проиграл.
– Ты берешь кости, или мне снова бросать?
Он пожал плечами.
– Все равно.
– В тридцати шести комбинациях, которые могли появиться на двух костях, шесть очков могли образоваться пятью способами – но семерка могла появиться шестью способами. И я должен был еще раз выбросить шестерку, прежде чем получить семерку.
Я протянул руку за костями, потряс их и бросил.
Выпало восемь очков. Ничего.
Я снова протянул руку, потряс – и далеко вдали за двойными стеклами окон раздался взрыв гранаты, треск ружейных выстрелов. Но это меня не касалось. Никакие политические вопросы меня не касались. Я играл в кости.
Четверка. Опять ничего.
Я собрал кости, посмотрел на Нэда. Лицо его было совершенно спокойным, но глаза горели ярким голодным огнем. Запертый в кабине своей страсти, он жаждал, чтобы выпали нужные кости, старался направить их – с помощью рулевого управления, педалей и заслонок двигателя, которых у нег не было. Одним словом, это был игрок.
Потом он поймал мой взгляд и мгновенно расслабился.
– Шансы складываются не в твою пользу, дружище.
За моей спиной Уитмор хрипло вздохнул.
– Боже мой, нам следовало сделать это под дулом пистолета, а не...
– На Нэда ствол пистолета не производит такого впечатления, как на вас, – резко бросил я. – Он провел всю свою жизнь под этими дулами – и они были заряжены не холостыми патронами.
Нэд только ухмыльнулся.
Я снова выбросил восемь очков. Снова ничего. И когда я поднял кости, то почувствовал, что рука вспотела.
