— Что ты думаешь об этом, Джон? — спросил я нашего слугу, сидевшего на краю лодки и выглядевшего очень печально, указывая на голову негра.
— О, сэр! — ответил Джон, только что успевший заметить оригинальную скалу. — Я думаю, что старый джентльмен сделал свой портрет с этой скалы!
Я засмеялся, и мой смех разбудил Лео.
— Ого! — сказал он. — Что со мной случилось? Я озяб. Где же шхуна? Дайте мне, пожалуйста, водки!
— Благодари Бога, мальчик, что ты не окостенел навеки! — ответил я. — Шхуну затопило, с ней утонули все люди, за исключением нас четверых. Твою жизнь спасло чудо!
Джон отыскал водку, пока я рассказывал Лео о нашем ночном приключении.
— Великий Боже! — воскликнул он. — Как же мы смогли уцелеть?
Мы выпили водки и почувствовали себя лучше. Солнце начало сильно припекать и согрело нас, иззябших, промокших до костей.
— Да! — сказал Лео, отставив в сторону бутылку с водкой. — Это действительно скала, описанная там… Похожая на голову негра…
— Верно! — ответил я.
— Значит, — продолжал он, — все это правда!
— Из этого ровно ничего не следует! — возразил я. — Мы знали, что такая скала существует, отец твой видел ее. Но это ровно ничего не доказывает!
Лео снисходительно улыбнулся.
— Ты — Фома неверующий, дядя Горас! — сказал он. — Поживем — увидим!
— Конечно, — ответил я, — ну, а сейчас мы находимся у самого устья реки. Возьми весло, Джон, мы поищем местечко, где можно пристать к берегу!
Устье реки, в которое мы вошли, было нешироким, хотя из-за густого тумана, окутавшего берега, мы не могли хорошо разглядеть окрестности. Через 20 минут с большим трудом и с помощью попутного ветра мы пристали к берегу.
Туман рассеялся, солнце пекло, и на болотистых берегах лежали крокодилы, похожие на огромные чурбаны. В миле от нас тянулась полоса твердой земли, и через четверть часа мы очутились там, прикрепили лодку к дереву и сошли на берег. Затем мы разделись, помылись и повесили наше платье сушиться на солнце.
Устроившись под громадными деревьями, мы позавтракали мясом, которое захватили с собой в большом количестве, радуясь, что успели заблаговременно перенести до начала бури в лодку всю провизию и все имущество.
Пока мы завтракали, наша одежда успела высохнуть, и мы поспешили одеться. Осмотревшись вокруг, мы заметили, что находимся на узкой полосе земли, окаймленной с одной стороны рекой, а с другой — бесконечными унылыми болотами, уходившими вдаль.
— Здесь, наверное, была гавань! — сказал Лео.
— Чепуха! — возразил я. — Кто будет строить гавань посреди ужаснейших болот в необитаемой стране?
— Может, здесь не было болот, и страна была обитаема! — сухо возразил Лео. — Посмотри, — указал он на место, где вчерашний ураган вырвал с корнями огромную магнолию. — Разве не человеческая работа — этот камень?
— Глупости! — ответил я.
Мы подошли к поваленному дереву.
— Ну, что? — спросил он.
Я только свистнул. Передо мной лежал огромный камень, несомненно разбитый на небольшие глыбы, крепко склеенные цементом. Но это еще не все. Я дотронулся рукой до разрыхленной земли и увидел огромное каменное кольцо около фута в диаметре и около трех дюймов толщиной. Это открытие поразило меня.
— Разве это не похоже на гавань, где стояли корабли? — спросил Лео.
Я хотел возразить, но слова застряли у меня в горле.
— В давно прошедшие века здесь швартовались корабли, и это кольцо — безусловно, остаток когда-то существовавшей большой гавани. Вероятно, и сам город похоронен в болотах. Наша история, похоже, правда! — сказал неугомонный Лео.
— Африка, — ответил я, — конечно, полна реликвий давно умерших и забытых народов. Никто не знает, когда началась цивилизация Египта. Были вавилоняне, финикияне, не говоря уже об иудеях. Вспомни персидские могилы, которые консул показывал нам в Кильва [4]!
— Хорошо, — заметил Лео, — но раньше ты говорил совсем другое…
В это время мы дошли до края необозримого болота и посмотрели вдаль. Целые стаи птиц летали над ним. Ядовитые испарения поднимались с поверхности.
— Мне ясно одно, — сказал я своим спутникам, — во-первых, мы не можем пройти через эту топь, а, во-вторых, если мы останемся здесь, то непременно умрем от лихорадки!
— Да, это верно! — подтвердил Джон.
— Тогда перед нами два пути: или в нашей лодке попытаться добраться до какой-нибудь гавани и пересесть на корабль, что, конечно, рискованно, или же поднять паруса и плыть дальше по реке! Я не знаю, что решите вы, но я бы поплыл по реке!
Джон закатил глаза и заворчал, араб пробормотал «Аллах» и тоже заворчал. Что касается меня, я мягко заметил: так как мы все равно находимся между дьявольским болотом и морем, то, в сущности, все равно, куда идти. На самом деле колоссальная голова негра и каменное кольцо возбудили мое любопытство, которого я втайне стыдился. Осмотрев и насколько возможно подправив лодку, мы зарядили винтовки и поплыли. К счастью, ветер дул с океана, и мы могли поднять паруса. Мы подметили, что в этой широте ветер на рассвете всегда дует с океана, к берегу, а на закате солнца — от берега в океан. Воспользовавшись этим благоприятным ветром, мы отлично плыли по реке три или четыре часа.
Около полудня было уже очень жарко. Ужасное зловоние болот заставило нас проглотить предохранительную дозу хинина. Вскоре ветер совсем утих, и мы с удовольствием выбрались из лодки под тень деревьев, которые росли у реки, и легли там, ожидая захода солнца, а с ним конца нашим мучениям от жары. Когда мы готовились снова забраться в лодку, я оглянулся. Солнце садилось. Вправо и влево от нас лениво струилась река, кончавшаяся лагуной, на поверхности которой последние лучи солнца боролись с тенями ночи. Затем огромное красное светило исчезло за туманным горизонтом, небо рдело кровавым отблеском. Если я проживу еще 100 лет, то и тогда не забуду этой печальной и волшебной картины, так глубоко она запечатлелась в моей памяти.
Стемнело. Проплыв некоторое время, мы бросили якорь, поскольку не смели выйти на берег, не зная, найдем ли удобное место для ночлега. Да и ядовитые испарения болота не так убийственно действовали на воде. Мы зажгли пороховую лампу, поужинали и хотели лечь спать. Но спать не пришлось. Привлеченные светом или необычным запахом белых людей, целые массы огромных москитов накинулись на нас. Тучами летали они, немилосердно кусая и жаля нас, доводя до бешенства. Только табак немного разгонял их. В конце концов, мы закутались в одеяла с головой и сидели неподвижно, ругая и проклиная насекомых. Вдруг, нарушив тишину, словно гром, раздался дикий рев льва. И совсем недалеко от нас.
