Иуда - Леонтий Петрович Фомин

–Ой да захлопнись ты, а!–съязвил бармену и переключился на девушку.–Мне просто не хочется, да и нет настроения.

–Понятно. А меня зовут Мелисса–с ухмылкой она это проговорила, и протянула руку.

–Я Иуда. Приятно познакомиться с вами-пожав её руку я обратно продолжил глядеть на музыкантов, которых разглядывал с интересом.

Музыка, какая же она великолепная. Это целый волшебный мир! Правильная музыка может пережить, или украсить, любой момент. А быть музыкантом, это значит, быть волшебником воплоти. Создавать необыкновенные звуки, которые проникают прямо в сердце! В самые глубокие, самые дальние закоулки души и дергать за её нити. Быть музыкантом, нужен огромнейший талант, как и для любого человека, который работает сердцем, который разворачивает свою душу наизнанку ради воплощения великих идей, чтобы высказаться всему белому свету.

Так, просто, всегда и всё выглядит в голове, а чтобы создать…нужны такие неимоверные усилия. Музыку, которую я сейчас слушаю, её же писали столько времени и сил. Вывернуть самого себя, выжать ради маленькой мелодии, как это сильно…

–Ты чего застыл?!

–А? Что?

Эта девка вырвала меня из транса, раздумий

–Чего тебе?

–Ты так долго сидел неподвижно, я начала волноваться. С тобой всё в порядке?

–Да-да. Чего ты ошиваешься рядом со мной?–мне надоело её постоянное присутствие. От нее так и разило развратом и похотью. От её манеры общения, которая была вульгарна, развязна. От того, что она постоянно пыталась ко мне приблизиться и прикоснуться. При том, разило от неё алкоголем страшно, прям таки невыносимо.

–Да так…слушай, а давай-ка уединимся?–когда она это говорила, девушка неприлично близко приблизилась ко мне-Ты же не против?

Она была слишком близка ко мне. Я чувствовал её дыхание около своей шеи. Её глаза сверкали, пылали ярким пламенем, как будто она хищник, который готов сейчас же схватить и выпить всю жизнь из своей жертвы.

–Я против. Отойди от меня, сейчас же.

–Ой да хватит. Пошли!–я даже не заметил, как она взяла мою руку и потащила за собой. В этой девушке было столько прыти и сил!

Она тащила меня за собой по этому месту отдыха молодых людей и филиал разврата во плоти. Игла где-то спорил с весьма выпившими господами о искусстве, политике и литературе. Даже тут он смог найти себе компанию по вкусу и нраву. Меня удивляло, как он умудряется водится с таким человеком, как Марксимус. Кстати, о нём. Я искал его взглядом весь вечер, по всем углам. Мне даже пришла мысль, что он где-то лежит, в полусознании от выпитых напитков. Но по итогу нашёл его! Он на одном из кресел лобызался с весьма юной, удивительно, и привлекательной девушкой. Может он и провел весь праздник там. Зачем ему столько нужно было дам…этот вопрос у меня был всю оставшиеся жизнь. Марк был обольстителем, которого стоило ещё поискать. Но чувствовал ли он что-то? Может, это было его привычкой? Как же это было гнусно…

Мелисса привела меня в какой-то угол, где воняло мочой, испражнениями, выпивкой. Было темно, невыносимо темно, но некоторые лучи света попадали в эту подворотню, немного освещая пространство. Она встала передо мной и начала чего-то ждать.

–Ну, начинай-игривым голосом сказала она, водя пальцем по моей груди.

–Чего тебе надо от меня? Зачем отвела в этот угол, где воняет ни есть пойми чем?–мой голос был таким же, как и всегда: холодным, басовым, но одновременно ласковым.

–Ой, ну ты как маленький мальчик. Такой же наивный. Мне это нравится.

Мелисса была ниже меня, поэтому она взялась за мою одежду, и потянулась поцеловать меня. Но я…я был против этого. Меня начал переполнять гнев. Пока она пыталась это сделать, я оттолкнул её.

–Ты чего творишь?–Мелисса была ошеломлена моими действиями.

–Отойди от меня! Ты трешься возле меня весь вечер! Зачем!? Думаешь, что я для тебя «простая добыча»? Нет, маленькая легкомысленная путана! Я готов убить тебя прямо тут, размазав твою пустую голову об пол, и пиная твоё никчёмное тельце до того момента, пока оно не остынет, и не выйдет весь дух!

Я выплеснул все свои эмоции на неё. Вся желчь, всё что я хотел высказать ей вышло. Я кричал настолько громко, что горло болело весь день после этого. Капилляры в моих глазах полопались, они наполнились кровью, смертью. Мне и вправду хотелось убить её, но что-то сдерживало.

–Ты…за что…я же хотела сделать тебе приятно, а ты…-она расплакалась. Села на колени, и опустилась на колени, опустив голову. Единственное чувство, которое она вызывала- это было чувство жалости.

–Я ухожу, не вставай, пока не уйду отсюда. А то мои угрозы окажутся реальностью. Поняла!?

Она еле кивнула головой, и я начал уходить.

Мне всё уже надоело. Эти пьяные тела. Эта музыка. Эти постоянные выкрики о том, что они «так хорошо проводят время». Это уже всё просто выводило меня из себя. Уже хотелось подойти к Брагли, попросить выпивки и просто затеряться во всём этом безумии. Но…что-то держало внутри. Будто самое последнее из светлого тянулось и просило хотя бы не делать из себя не только тирана, деспота и нелюдимого, но и пьяницу, развязного гуляку. Но тьма внутри так и хотела сделать из меня тварь. И…я поддался…Я до сих спрашиваю себя: «Зачем? Ты не мог по-другому как-то?!» Но нет. Я пошёл к Брагли, и сказал, чтобы он дал мне эту дрянь. Остальное было как в тумане. Мало чего помню из последних вещей того дня…только вспышки, да и то, она не складывались в полную картину. Это был ужас. Бутылка чего-то, что я выпил так быстро. Драка с какими-то парнями, которых я бил чуть ли не до полусмерти. Споры с Марксимусом о его жизни. Философствования с Иглесиасом о смерти, Тремсье, и будущем…

-Как ты думаешь, где он?–спрашивал я Иглу, оперившись своим плечом об холодную каменную стену дома.

–Кто именно?–он сидел на старой, полусгнившей скамейке, развалившись на ней.

Мы стояли где-то на улице, дышали воздухом.

–Тремсь. Он попал в лучший мир?

–Зависит от того, во что ты веришь, и какой он был человек.

–А что может быть ещё кроме рая и ада?

–Он мог переродиться, или просто гнить в земле, без твоей веры во что-либо.

–Что ты имеешь в виду?

–Я имею в виду, что возможно нет ничего этого. Что нет ни жизни после смерти, ни рая, ни ада. Есть только твоя секунда, которую ты тратишь каждый день на бесполезную чепуху.

–То есть, ты ни