с громким стоном подставить ему шею. Ее голос, пронзающий комнату, такой жаркий, смешанный с тяжелым дыханием, срывал у него внутри последние ограничения. Он слишком сильно тосковал по ней. Слишком долго не держал ее в руках, чтобы быть терпеливым.
Грубыми поцелуями покрывая ее шею, прикусывая кожу, парень чувствовал, как ее руки мечутся по его плечам, то сжимая футболку до того состояния, когда она уже готова рваться под ее пальцами, то отпуская, чтобы впиться ногтями в тело. Отстранившись на секунду от девушки, Глеб скинул футболку, чтобы Мила действительно смогла его чувствовать под ладонями.
Вернувшись к девушке с тем же голодом, распаленным возбуждением, он снова приступил к своим жестоким действиям. Перейдя от шеи к ее плечу, он понял, что ему мешает ее гребаный вязанный свитер. С раздраженным рычанием, он выпрямился и дернул Милу на себя, после чего сорвал одежду с желанного тела, отправив вещь на пол.
Снова повернувшись к Миле, Маршал на мгновение замер. Под свитером оказалось, что ничего не было. На девушке осталась лишь короткая летняя юбка, задравшаяся уже на манер пояса и белые трусики. Что-то внутри него взвыло.
Толкнув ее обратно на кровать, парень уже даже не стал возвращаться к губам. Он сразу устремился к груди.
Мила застонала еще громче. Ее била крупная дрожь, но с холодом это вряд ли было связано. Слишком откровенно она обхватывала его бедра ногами. Слишком тесно прижималась, выгибаясь ему навстречу. Все же царапая его плечи и спину до крови. Глеб чувствовал это, искренне радуясь. Возникло дикое мазохистское желание, ощутить боль от ее рук. И боль была. Такая сладкая. Такая возбуждающая.
Болезненный укус чуть ниже линии ребер, и девушка, громко вскрикнув, вцепилась в волосы Глеба, заставляя его отстраниться от ее живота, заставляя посмотреть ей в глаза. Такой же дикий, животный взгляд. Несколько секунд, после чего они снова целуются, а на его спине остается длинный след от ее ногтей.
В наказание парень прошелся ладонью по девичьему бедру и скользнул за резинку белья, накрывая Милу. Изумленный полувскрик-полувздох, и девушка выгнулась в руках Глеба. Он не ласкал ее, не гладил, не пугал… Он вошел в нее. Пальцем. Пальцами. Не стал ничего ждать. Просто сделал то, что хотел. А дальше… Дальше было так странно.
Маршал продолжал целовать ее. Отвлекая и вместе с тем, вынуждая привыкать к новым ощущениям. В конце концов, ее ждет кое-что намного более серьезное, чем пальцы. Через некоторое время девушка снова окончательно расслабилась, полностью отдаваясь Глебу. Так искренне отдаваясь. Так чувственно. Маршал больше этого не мог выносить. Она нужна ему.
Отстранившись, он стянул с нее белье и потянулся к ремню на своих джинсах, где бугор в районе ширинки образовался уже слишком давно. Мила, к легкому удивлению парня, во все глаза смотрела на него. Без стыда, без стеснения. Жадно. Нетерпеливо. И, кажется, все сильнее возбуждаясь. Ну и где, спрашивается, та скромница, которую он первый раз поцеловал едва ли не силой?
Джинсы соскользнули на пол, и парень остался перед девушкой полностью обнаженным. Несколько секунд Мила просто смотрела на возбужденный член, после чего перевела какой-то неуверенный взгляд на Глеба. Усмехнувшись, он произнес:
– Не бойся. Он не кусается.
Улыбнувшись в ответ, девушка снова позволила себя накрыть горячим телом. Еще неизведанным мужским телом. Немного пугающим, но таким любимым.
Маршал снова поцеловал Милу. Все так же глубоко, все так же страстно. Вновь зарождая в ней желание. Сейчас он должен быть осторожным. Именно сейчас. Потом, в другие разы он вряд ли сможет сдерживаться, но сейчас, в ее первый раз, Глеб должен сделать все, чтобы боли было как можно меньше.
Ее широко разведенные ноги, ее руки на его плечах, ее такие доверчивые губы и взгляд, полный любви. Разве такое можно предать?
Сильный толчок. Громкий вскрик. Еще пара глубоких царапин на плечах и вниз по рукам.
– Тише, расслабься, – прошептал он на ухо Миле, после чего снова ее поцеловал, отвлекая от острой режущей боли. Девушка честно пыталась расслабиться, но первое время это было просто невозможно сделать. Слишком больно. И воздуха не хватает. Пара слезинок помимо воли скатились по щекам. Глеб тут же подобрал их губами.
Шмыгнув носом, Мила потянулась к губам парня. Сначала нежно, легко по его губам. Потом глубже, осторожно. Язык о язык. Его тепло, тяжесть его тела. Глеб. Боль понемногу ушла на второй план. Остался лишь Глеб.
Парень начал двигаться. Медленно. Как оказалось, с первым толчком он вошел не во всю длину. А Мила изо всех сил старалась не напрягать мышцы, что давалось ей с трудом, но давалось. И становилось легче. Постепенно становилось намного легче. И движение Глеба уже не доставляло столько боли.
Вскоре она снова льнула к нему, обхватывая его шею руками, заставляя целовать так сильно, так крепко, как только возможно. И сжимать ее в объятиях изо всех сил. Ее стоны начали наполнять комнату, действуя на Маршала как музыка.
С каждым толчком он двигался все быстрее и быстрее. Зверь, которого он посадил в клетку, чтобы не сделать Миле больно в первый раз, вырвался. Девушка больше не подавала никаких признаков того, что ей плохо. Она отдавалась ему. Полностью. Именно так, как он хотел. Не скрывая ничего. Полностью принадлежа только ему одному. Извивалась под ним, закусывая нижнюю губу. Глядя на ее лицо, Маршал возбуждался все сильнее и сильнее. Однако он отлично понимал, что если продолжит в таком темпе, то долго не протянет, а для начала, нужно позаботиться о Миле. Свой первый раз она должна запомнить лишь с положительной стороны.
А Мила тем временем сгорала от волн ощущений, нахлынувших на нее, когда боль отпустила. Не было больше никакого дискомфорта, только жар, растекающийся по телу, грозящий сжечь ее. Она никогда и подумать не могла, что может быть так приятно. Слишком приятно. Настолько, что голова абсолютно отключалась, не оставляя никаких мыслей. Только отчетливое желание большего. Сильного, способного захватить все ее естество. И Глеб щедро дарил ей все, что она хотела.
Ее стоны становились неровными. Тело не слушалось, действуя само. Рваное влажное дыхание. И все такое горячее. Все сильнее и сильнее… И вот оно.
Вцепившись в руки Глеба, Мила выгнулась, прижавшись к нему грудью, а на волю вырвался протяжный стон. Комок огня в низу живота разлился по всему телу блаженной истомой.
Парень сделал еще несколько глубоких толчков и в последний момент с низким стоном покинул податливое тело, оставив на бедре девушки
