Летиция не стала дожидаться повторного приглашения. Затем ей стало стыдно: одежда вся в грязи, волосы слиплись от пота и пыли, лицо и руки вымазаны сажей. В отличие от нее, Охотник был чистеньким, как будто прилетел сюда на огненной колеснице. Госпожа ди Рейз украдкой глянула на него и, убедившись, что его внимания удостоился злосчастный особняк, послюнила палец и принялась стирать пятна с ладоней. Почему-то это казалось ей жизненно важным: чистые руки.
Охотник молча протянул ей платок.
— Если он там, — спросила она, — так чего ты не войдешь?
— Не могу, — донеслось в ответ. — Он насыпал под дверью дорожку из соли. Ума не приложу, где он этому научился.
Летиция перестала вытирать руки.
— Соль? — спросила она с неподдельным изумлением. — Тебя можно остановить солью?
Он издал короткий смешок.
— Вижу, это не очень впечатляет.
Летиция промолчала. Несколько минут они провели в тишине, и за это время погода резко изменилась: откуда ни возьмись, налетел холодный ветер, на землю упали первые капли дождя. Госпожа ди Рейз быстро продрогла, но не встала со скамейки. Она искала слова, которые заставят его уйти, — и в то же время знала, что таких слов не существует.
— Да, соль, — сказал Охотник. Их глаза на миг встретились, и под этим льдисто-голубым взглядом она поневоле сникла. — И чужой мир. Как, например, чья-то живая картина. Поэтому я нашел его не сразу. Но от меня никто не уходит. Меня нельзя избежать.
— Кто велел тебе избавиться от нас? Богиня?
— Она не говорит со мной, — с каким-то сожалением произнес Охотник. — Я не получал приказов уже лет сто. Или, может, все пятьсот? Время обтекает меня, как вода камень. Я не веду ему счет.
— Значит, приказ очень древний, — поняла Летиция. — А что, если все изменилось?
— Ничего не изменилось и не изменится. Колдовство остается уделом женщин. Она избавилась от архиведьм, несмотря на их фанатичную преданность, потому что они посмели обучить мужчину. Ты думаешь, на свете не было колдунов? Были. Но я убил их, — мрачно сказал Охотник. — Убил их всех.
— А я?
— А тебе суждено стать источником его силы.
— Но если убить его, — предательский, мерзкий вопрос, — то мне ничего не грозит?
— Ты чем слушаешь? Я должен убить вас обоих. Ты видела его, говорила с ним, ты расскажешь кому-то еще. Молва распространится, как чума, а люди не должны думать, что это нормальное явление. Иначе колдуны начнут появляться на свет как грибы после дождя, и мне придется нанять целую бригаду, чтобы вовремя от них избавляться. Кроме того, — он помедлил, — отпущенное тебе время давно истекло.
— О чем ты говоришь?
Охотник пожал плечами, не намереваясь отвечать. Госпожа ди Рейз беспокойно заерзала. Холодное кресло, стальная пластина на глазах… Неужели? Но ей не следует думать об этом сейчас.
— Тогда я буду с тобой драться.
Он с интересом посмотрел на девушку.
— И чем же ты собираешься меня одолеть?
Летиция сжала гримуар в онемевших пальцах. Дождь припустил в полную силу, ветер становился все яростней и гнул деревья к земле. Охотник проявил неожиданную заботу: легким движением накинул девушке на голову капюшон. Она глянула на него краем глаза.
— Иди в дом, — сказал он. — Я подожду.
— Ты позволишь мне? — удивилась Летиция.
— Позволю. Он отчаялся и скоро выйдет. Так или иначе.
— Ладно, — сказала она.
Летиция поднялась, еще с минуту стояла, прислушиваясь к шуму дождя, как будто ждала, что он скажет что-то еще. С его волос стекала вода, капая на куртку. Охотнику было от силы лет двадцать пять на вид, может, меньше, один его глаз был бледнее другого, он хромал и не мог уснуть. Он был бессмертным богом, который собирался убить ее и Касса, а она не хотела оставлять его одного под сумрачным небом, наедине с дождем.
Госпожа ди Рейз не успела среагировать: Охотник схватил ее за руку чуть выше локтя и дернул к себе. Капюшон упал на плечи, ее сердце зашлось от испуга. Их лица оказались на одном уровне, и в какой-то момент Летиции почудилось, что он собирается ее поцеловать. Но он только спросил:
— Передумала?
— Нет, — прошептала она.
Помедлив, он отпустил ее. Госпожа ди Рейз бросилась к дому, спотыкаясь о камни и кляня себя, что решила задержаться, но запах пороха и беды преследовал ее, летел за ней, будто шлейф от траурного платья. Перед глазами маячило его лицо, чем-то даже красивое, но это было совсем не важно, так как Охотник ясно дал ей понять, что в следующий раз они встретятся врагами: столько холодной ярости отразилось в его взгляде.
Взойдя на крыльцо, Летиция остановилась, упираясь в колени и тяжело дыша. В следующий миг дверь распахнулась, будто Касс с нетерпением ждал прихода гостей. При виде девушки его лицо вытянулось от удивления.
— Что ты здесь делаешь?
Она протиснулась мимо него в дверь. В доме было зябко.
— Ты сам меня позвал.
Летиция огляделась, снимая плащ: старая мебель, побитые деревянные панели, давно потухший очаг. На каминной полке стояли часы с разбитым стеклом. Они не шли.
— Разведи огонь, что ли.
Она плюхнулась в потертое кресло, скрипнувшее под ее весом. Кассиан затворил дверь, все еще вне себя от изумления, и молча наблюдал, как Летиция, не слишком церемонясь, выжимает воду из мокрых волос. На полу перед креслом образовалась лужа.
— Я тебя позвал? — наконец осведомился он. — Как?
Госпожа ди Рейз обернулась и взглянула на него.
— Ты прислал мне сообщение.
— Каким образом? — Его понемногу охватывал гнев. Летиция, которой вообще не должно было здесь быть, принялась городить какую-то чушь прямо с порога. — Почтовой ласточкой? Передал записку? Я ничего тебе не присылал.
Пришел ее черед удивляться.
— Вот как? — Она подошла к камину, присела на корточки и поворошила кочергой холодные угли. Поискала взглядом растопку: ничего подходящего не нашлось. — Тем не менее, я получила сообщение. Что ты в опасности. Что Охотник…
— Стой. Замолчи. Он стрелял в меня.
— Стрелял?
Касс подошел ближе. Его лицо исказилось болью.
— О Богиня, Летиция, что тебе здесь понадобилось, в этой мертвой долине? Ты пришла умереть вместе со мной? Я остановил клинком его пулю. Но спектра разлетелась на осколки, как простое стекло. И я сбежал и спрятался здесь, насыпал под дверью соли… Что я мог еще сделать? Иди сюда, — его голос снизился до шепота, — иди и обними меня, потому что я не думал, что увижу тебя еще раз.
Она повиновалась. Касс обвил вокруг нее руки. Он думал о том, где она была после его побега и кому достались поцелуи, которых жаждали его губы. Летиция не могла принадлежать ему — и все-таки она пришла, пересекла ради него границу миров и подвергла себя смертельной опасности. Разве мог он желать большего от девушки, с которой его связывало только несчастье?
— Я люблю тебя.
Ведьмак почувствовал, как Летиция оцепенела в его руках, но ему было все равно. Три слова могли изменить все, и именно их он так и не сказал Лу. Кто знает, как бы все повернулось? Люди учатся на своих ошибках.
— Слушай, Касс…
— Тебе не нужно ничего говорить.
— Нет, нужно. — Она отстранилась, завладела его взглядом. — Ты не умрешь здесь. Я клянусь тебе в этом. Я смогу победить Охотника, и мы уйдем отсюда вместе.
— И что потом?
Она ушла от ответа.
— Я справлюсь. Просто жди. Ты в меня веришь?
— А у меня есть выбор? — с невыразимой печалью спросил Касс. Затем лицо ведьмака вдруг прояснилось, как будто его посетила замечательная идея. Он схватил ее за руку и горячо прошептал: — Давай убежим. Только ты и я. Давай убежим, невеста волка, ведь ты бегаешь быстрее, чем остальные.
Он и не подозревал, как оскорбил ее этими словами. В этом смысле он был таким же, как Ланн. Никто не верил в нее. Все считали ее ни на что не годной глупышкой. Летиция ожесточенно вырвала руку и глянула на него с такой яростью, что Касс невольно отшатнулся.
Она вернулась к креслу и подняла с пола гримуар, держа его обеими руками. Ведьмак переводил взгляд с книги на нее, не представляя, что Летиция собирается с ней делать. Что есть силы огреть его фолиантом? Да, это было бы неплохим выходом из положения.
